На «заднем дворе» США. Сталинские разведчики в Латинской Америке

Вполне возможно, что советской разведке в Мексике нанесён серьёзный удар, поскольку предполагается, что секретная деятельность была настолько сконцентрирована в руках Уманского, что никто другой в посольстве не представляет себе всех разветвлений этой работы полностью. Предполагают также, что независимо от того, имела место диверсия или нет, но официально советская сторона должна будет рассматривать аварию как несчастный случай. Всякая другая позиция будет означать риск сведения к нулю всей работы Уманского в Латинской Америке. Более того, натянутые отношения между Москвой и Мехико, несомненно, вызовут напряжённость в отношениях между Москвой и Вашингтоном. Как бы ни был хорош Уманский, он едва ли стоит того, чтобы идти из-за него на это».

Фитин испещрил перевод телеграммы Холдриджа пометками, обратив особое внимание на строки: «Советской разведке в Мексике нанесён серьёзный удар».

«Американцы плотно присматривали за Уманским, – заключил он. – Без серьёзных оснований такие выводы не делаются. Резидентуре стоит выяснить, с кем он встречался, насколько ценны были его связи, кого можно использовать в наших интересах».

В этот же день Каспарову направили шифровку:

«Редактор» имел в Деревне обширные знакомства и среди них ряд ценных связей. Следует обратить внимание на выявление этих людей и переключить их на деятельность в интересах резидентуры. Серьёзная работа с бывшими связями «Редактора» может нам помочь в добывании ценной информации и расширении круга полезных контактов как «Дара», так и направленного в резидентуру «Гранта» (Кумарьяна). «Дар» должен выявить людей, с которыми «Редактор» был близок, часто встречался или вёл какие-то дела. Связи с ними целесообразно восстанавливать под предлогом продолжения начатых дел или завершения возможно имеющихся вопросов. Не оставляйте без внимания посетителей, ссылающихся на какие-либо договоренности с «Редактором», и адресованную на его имя корреспонденцию».

Между тем обстановка вокруг посольства заметно ухудшилась. По оценке Каспарова, политика попустительства со стороны властей привела к активизации фашиствующих и реакционных группировок, враждебно настроенных к Советскому Союзу. Из разных источников поступали сведения, что финансируются они людьми из окружения брата президента Максимино Камачо.

На другой день после катастрофы, 26 января, неизвестными была обыскана квартира завхоза Кирмасова. Через два дня кто-то пытался проникнуть в дом Глебского. Генерал Дельгадо, шеф полиции Мехико, связался с Каспаровым и сообщил ему, что во время траурной церемонии в здание посольства было заложено взрывное устройство замедленного действия. Полицейский начальник предложил направить специальную команду для разминирования, но Каспаров отказался. Поиски были проведены силами сотрудников посольства. Взрывчатку не обнаружили. В этот же день поступило предупреждение от мексиканских друзей, что жизни Тройницкой угрожает опасность. Каспаров тут же распорядился перевести её в надёжно охраняемый госпиталь, установил в палате дежурство сотрудников.

Через два дня после траурной церемонии, в полночь к посольству подъехали три легковые автомашины с вооружёнными людьми и в агрессивной манере потребовали выдать «начальника разведки Рохаса», якобы укрывшегося в здании миссии. Только после появления «подкреплений» за спиной забившего тревогу охранника мексиканцы удалились. По мнению Каспарова, неизвестные готовили провокацию, но провести её не решились: посольство было ярко освещено, почти все сотрудники находились на рабочих местах. Телеграмма резидента была незамедлительно доложена наркому госбезопасности Меркулову. Создавалось впечатление, что некие силы, близкие к мексиканскому руководству, пытались навредить отношениям двух стран, а по возможности, спровоцировать жёсткую реакцию советского правительства.

Рузвельт выразил Сталину соболезнование в связи с гибелью Уманского 7 февраля. Затронул вопрос об отправке его праха в Москву. Через два дня Сталин, находившийся тогда в Ливадии, дал согласие на использование военного самолёта США.

Источник ГРУ сообщил, что представитель Французского комитета национального освобождения в Мексике Домбаль телеграфировал 25 января в Париж, что смерть Уманского доказывает масштабность деятельности нацистских элементов в Мексике, которые имеют сообщников в высших правительственных кругах. При этом Домбаль сослался на заявление, сделанное ему генералом Адольфо Леоном Оссорио за день до смерти Уманского: «Завтра для газет будет сенсационное известие». Осорио является другом Максимино Авилы Камачо, брата президента, и поддерживает тесную связь со многими нацистами Мексики».

Кто такой генерал Оссорио? Каким образом попала к нему информация о предстоящем «сенсационном известии»?