На задворках чужого разума

Из моих глаз брызнули слезы. Сейчас вслух он повторил те мысли, которые возникали в моей голове, когда меня начинало мучить чувство вины. Но обычно в моих самокопаниях все-таки побеждал разум: ведь были же прецеденты, которые очерняли отчима и его поведение. И потом, каждый человек имеет право на чувства, на любые, и я имею! А он сейчас просто обесценил все мои переживания!

– Вот, вы сейчас плачете. А что такого я вам сказал, чтобы плакать? Совершенно ничего обидного, – пожал плечами психоаналитик. И продолжил:

– С таким отвратительным характером, как у вас, только на серьезных препаратах и жить постоянно. Для вас все – стресс, кто бы и что с вами не делал.

– Я так не хочу, – сквозь слезы ответила я. Ответом мне был красноречивый вздох и предложение выбрать следующую дату для записи. Я решила повременить и подумать. Вслух я сказала, что у меня сейчас очень много работы, а потому я выберу дату позже и позвоню, чтобы записаться. На этом мы и расстались.

Я вышла из кабинета, спустилась на улицу и села в машину. Проехав пару кварталов, я припарковала машину и стала переваривать услышанное. Он сказал, что таким, как я, только всю жизнь на лекарствах. Неужели это правда? И какой в этом толк – все равно никакого эффекта я не вижу. Значит ли это, что без них мне будет еще хуже? Что если бы не они, то болталась бы я уже в петле или мое тело в виде не очень аккуратной лепешки лежало бы под окном дома? Что я вообще пока еще тяну эту жизнь только на лекарствах?

Боже, лекарства! Меня как током ударило. Я ведь даже не удосужилась прочитать в интернете информацию о тех медикаментах, которые он мне прописал. Зачем их назначают, и о побочных эффектах неплохо было бы узнать. Кстати, может быть у меня как раз вылезли какие-то побочки, именно поэтому лечение течет так вяло? Вероятно, мне просто не подходят препараты?

Ругая саму себя на все лады за недальновидность, я достала смартфон и вбила в поисковую строку название препаратов, коих было два. Я читала инструкцию по применению и холодела. Вот почему нет результата. Его не может быть. Эти лекарства в моем случае лишь усилят тревогу и депрессивное состояние. Они вообще не назначаются при том расстройстве, от которого страдаю я. При моей проблеме они могут лишь значительно усугубить ситуацию. Как же так?

Зачем он это сделал? Ошибся? Сам страдает какими-то проблемами и потому назначает неверное лечение? Что это вообще такое? Поначалу я склонна была полагать, что это какая-то случайность, может быть, он что-то напутал. Но мысли перешли к нашим сеансам психотерапии, которые напоминали, скорее, ожесточенные бои. И ведь меня интуитивно тоже напрягал такой подход, но почему-то совестно было сомневаться в действиях профессионального врача, а потому я гнала нехорошие мысли прочь.

Я завела машину и в шоковом состоянии поехала домой. Переступив порог, зашла прямиком в душ. Горячая вода распалила меня и придала мне решимости. Я знаю, что мне делать. Мне нужно поговорить с мужем. Переодевшись, я стремительно прошла в комнату и села рядом с супругом и выпалила:

– Мне надо с тобой поговорить.

– Я слушаю тебя, – оторвавшись от книги, сообщил муж.

– Разговор будет долгим и трудным для меня, – предупредила я. И начала говорить. Про то, чего никогда ему не рассказывала. Про свое детство. Про отчима. Про переживания. Про их последствия. Про то, почему тот эпизод в гостинице стал триггером и выпустил всю мою боль наружу. Про врача. Про унижение на приемах. Про неверно выписанные таблетки.

На протяжении всего разговора муж внимательно слушал. Выражение его лица сменялось то жалостью, то ужасом, то удивлением. По окончании моего спича он лишь спросил:

– Но почему же ты раньше не рассказывала и не просила о помощи? – хороший вопрос. Я лишь в бессилии пожала плечами и прошептала:

– Мне нужен совет со стороны. Я хочу понять. Действительно ли мой отчим был полностью нормальным, а я тварь? Скажи, это так?

– Это не так, – резко ответил муж, – если я правильно понял твой рассказ, ему досталось, конечно, и мне его тоже жаль. Но он не вел себя нормально. Мне тяжело судить, я осознаю, что каждый может сломаться. И тут нет виноватых. Ему было некому помочь, он невольно и, наверное, сам того не желая, поломал жизнь и тебе. Мне кажется, это очевидно даже непрофессионалу. А специалист должен помочь, но никак не доламывать волю пациента.

– То есть полагаешь, с врачом что-то не так? – я немного воспряла духом.

– Определенно, специалиста тебе надо сменить. А таблетки эти перестать пить, раз они только усугубляют твою проблему.

– Спасибо, – устало ответила я. И впервые за долгое время поняла, что моя тревога несколько улеглась. Я нащупала верное направление и могу пока хотя бы перестать делать самой себе хуже.

Врач-психопат

Я был доволен. У одной из жертв исход уже очень близко. Вторую я прилично раскачал. Тут главное не переборщить, чтобы она не поняла, что что-то не так. Но насколько я мог судить, она настолько погрязла в чувстве вины, что едва ли должна услышать за ним голос разума.