На закат от Мангазеи

— Дело облегчается, если знать несколько полезных рецептов, — усмехнулся Варза. — Подсыпать нужное зелье в еду, так чтобы одни напали на других, приковали и сожгли вместе с кораблем. Разжечь костры из дров, пропитанных нужными растворами. Не забывать добавлять нужные порошки в воду. И вот уже люди тащат на себе коч, а на привалах казнят друг друга. А на следующий день все повторяется. Снова и снова. Пока не приходят на нужное место. Черепа последних десятерых я развесил уже в этой долине, собственноручно. Вы их, наверное, тоже видели.

— Ты чудовище, — пробормотал Шубин.

— Нет. Я просто сын своего народа. С нами не церемонились, почему мы должны жалеть других?

— Ты же сам говорил, что это было сотни лет назад!

— Есть боль, которую время не лечит. Я был бы рад сделать все по-другому. Но ритуал нужно было строго соблюдать. Нужно было не просто вернуть идол сюда, в древнее святилище, не просто по дороге напоить его кровью. Эта кровь должна принадлежать тем, кто топчет сейчас наши земли. Поэтому мне пришлось набирать в команду каждой твари по паре, словно на ковчег. Московитов, татар, поморцев, самоедов, остяков, вогулов. Даже зырянина выискал, много денег ему пообещал. Жаль только немец убег. Впрочем, немцы для наших земель пока в новинку, так что и бог с ним.

Воевода неуклюже сплюнул.

— Ты, поганый чернокнижник…

— В твоем состоянии лучше не плеваться, воевода. На себя попадешь.

— Ты поверил в какие-то безумные сказки и из-за этого угробил десятки людей. У тебя нет мозгов, Варза.

— По-твоему лучше гробить не десятки, а сотни людей? И не из-за сказок, а из-за пары-тройки караванов пушной рухляди, как это делаете вы, московитские воеводы? Безумные это сказки или нет, мы скоро узнаем. Остался последний штрих.

Он отложил книгу, поднялся и подошел к Иринье, все также стоящей на коленях.

— Девочка моя. Пришло время вернуть упавшую звезду на ее законное место.

Иринья медленно протянула ему ладонь с лежащим в ней плоским камнем. Багровые отсветы плясали в его глубине, то затухая, то вспыхивая с новой силой.

Варза поднес камень к глазам.

— Ты видишь, как она стремится к своей сестре? Пламя в ее глубине так и пытается выбраться наружу и полететь туда, где ее ждет единственная родная душа.

Иринья судорожно кивнула. Ее глаза казались пустыми и безумными.

— Так и мы должны стремиться всегда быть вместе со своим народом.

Варза подсеменил к навесу.

— Вы хотели увидеть то, зачем вас сюда послали, московиты? Так смотрите.

Он резким движением сдернул свисающее покрывало.

Красные блики сверкнули на высоком, в полтора человеческих роста, изваянии. Худой, будто изможденный воин в островерхом шлеме опирался на длинный меч и смотрел на них единственным глазом, в котором плясали багровые искры. Темная медь идола тускло переливалась, тени застревали в рытвинах у меча и искусно сделанных завитушках бороды.

— Вот он, — прошептал Варза. — Бог войны. Бог охоты. Бог богатства. Бог власти. Мейк Священная гора вогулов. Неназываемый самоедов. Зырянский Омэль. Зверь-из-Леса. Летун. Шептун. Хозяин Льда. У него десятки имен от десятков народов, но уже никто не знает, как его звали изначально. Те из московитов, кто его видел, потом рассказывали легенду о Золотой Бабе.

— Почему золотой? — спросил воевода. — Он же деревянный.

У Макарина поплыло перед глазами, будто реальность ускользала, менялась от ряби в воздухе.

— Потому что это не один бог, — ответил Варза. — С каждой стороны он разный. Ты видишь деревянное чудище из леса. А твой друг дьяк видит медного воина с мечом. А если бы ты заглянул с другой стороны, то увидел бы золотую богиню богатства и плодородия с ребенком в чреве. Или покрытую узорами каменную плиту. Дерево, медь, золото, камень. Основные материалы моих предков. Четыре стороны света, четыре главных бога. Дерево — это лес, реки, море, жизнь. Медь — оружие, война. Камень — города, крепкая власть. А золото — это всегда золото. Впрочем, навряд ли московиты видели именно эту золотую богиню. Этот идол столетиями стоял здесь, в пещере. Пока самоедские колдуны не выволокли его на свет божий. Наверняка были и другие.

Варза подошел к идолу вплотную, приподнялся, вставил круглый камень в пустую глазницу. Лицо изваяния будто ожило. Огни в глазах засверкали ярче.

— Говорят, эти звезды когда-то упали с неба. Вместе. И с тех пор, если их разлучат, они показывают путь друг к другу. Ночью красными огнями, днем зелеными.

Он попятился назад, любуясь истуканом.

— Теперь ты все видишь, бог войны. Готово ли твое воинство?

Макарин похолодел, когда услышал в ответ глухое скрежетание, будто медные губы, скрытые завитками медной бороды, пытались что-то сказать.

Варза шагнул в темноту пещеры и поднял над головой руки.

— Готово ли воинство? — крикнул он во мрак, и гулкое эхо разнесло его слова по далеким галереям.

Вспыхнули с новой силой костры за спиной, на мгновение отогнали подземную тьму, и тогда Макарин увидел далеко в глубине под каменными сводами призрачные фигуры с горящими белыми глазами. Сверкала чешуя доспехов, и плыли над островерхими шлемами льдистые наконечники копий.