На закат от Мангазеи

Кокарев сплюнул.

— Так и знал. Отступники, черти поганые.

— Кто это? — спросил Макарин.

— Сбежавшие с Руси холопы да каторжники. Мне рассказывали, что они обосновались где-то недалеко от обского устья, собрали вокруг себя местное отребье из самоедов, вогулов и даже татар и занимаются морским разбоем. Часть пропавших караванов уже пару лет на них списывают. Обдорские казаки хотели было ими заняться, но у них силенок не хватает. По слухам, этих тварей довольно много.

— Далеко до них? — спросил Макарин.

— Не близко, — ответил воевода. — Но опять же, никто толком не знает. Мне обдорский старшина сказывал, что чаще всего их видели вблизи Надыма. А это ближе к Обдорску, чем к нам. Так что, сам понимаешь. Хотя, примерно треть пути к тем местам мы, считай, уже преодолели.

— Вы обратили внимание, как его убили? — тихо спросил Шубин.

Кокарев замолчал, разглядывая мумию еще внимательнее. Потом носком сапога перевернул ее. Сухие кости загремели по доскам.

— Да, поморец. Ты прав, — наконец сказал воевода. — Очень странно, но повреждений я не вижу. Может сам помер?

— Нет. Смотри вот здесь, — Шубин показал на очень маленькое отверстие в районе лопатки. — Рана еле заметная. И сквозная. Его закололи немецкой шпагой.

— Шпагой? Час от часу не легче. Может не шпагой? А хотя бы ножом? Шпага-то здесь откуда?

— Где ты, воевода, видел ножи с тонким лезвием, способные проткнуть человека насквозь? А откуда шпага… У Хоэра была шпага. Он ее от всех прятал, но одна из его постельных девок однажды увидала, как он ее правит, и мне про то выболтала. Так что его это работа.

— Судя по одежке это был то ли ватажный колдун, то ли вождь, — сказал Макарин. — Может Хоэр убил вождя, и занял его место? Такое практикуется среди здешних разбойников?

— Скорее втихомолку прибил и спрятал в чулане, чтобы никто не увидел, — возразил Шубин. — Если б это был поединок, погибшего вождя похоронили бы с почестями.

— Или кто-то забрал шпагу и заколол этого колдуна, а Хоэр уже год лежит на дне и кормит рыб, — сказал Кокарев. — Гадать мы можем до посинения. Надо или искать дальше, или сворачиваться.

— Сворачивать поиски я не имею права, воевода, — сказал Макарин. — Я должен найти караван или хотя бы точно узнать, что с ним случилось. Если его пропажа дело рук этих твоих отступников, значит мы должны ими заняться.

— Легко сказать, — хмыкнул Кокарев. — Никто не знает, сколько их, и где они. Болтовня обдорских про Надым может оказаться бесполезной. Надым большой, там тысячи рек, протоков, сотни островов, заросших лесом. Но самое главное — у этих тварей есть огнестрел. А значит у нас нет никакого оружейного преимущества. Перестрелять десятками, как вы перестреляли ярганов, точно не получится. И если ты предлагаешь полноценный военный поход, то у нас просто не хватит для него сил. Проще отослать весточку в Обдорск и Березов, пусть тамошние воеводы готовят экспедицию, им это сделать проще. А у нас своих дел по горло.

Молчавший до того момента Хадри вдруг замотал головой:

— Нет Надым, нет Надым!

И залопотал что-то на своем наречии, размахивая руками.

— О чем он? — спросил Макарин.

Плехан послушал самоеда, затем пояснил:

— Он говорит, что Надым нам не нужен. Надым что-то вроде их главного пристанища. Они там только зимуют. А летом разбредаются по округе мелкими ватагами. И у каждой такой ватаги есть свое тайное стойбище, куда они свозят награбленное. Одно из таких стойбищ — рядом с Чернолесьем. А это намного ближе, чем Надым. День пути отсюда, не больше.

Макарин повернулся к воеводе.

— Мелкая ватага. Значит возможно сами справимся. У тебя двадцать казаков, Кокарев. Навряд ли разбойного люда больше. Они здесь просто не прокормятся.

Воевода хмуро молчал.

— Про Чернолесье худая слава идет, дьяк, — сказал он наконец. — Туда даже наши жадные промышленники не любят соваться. Слишком много людей в свое время там пропало.

— Как знаешь. Приказать я тебе все равно не могу.

Воевода снова замолчал, подозрительно глядя на самоеда. Хадри в ответ рассматривал воеводу и улыбался.

— Ладно, — сказал Кокарев. — Отступать с полдороги еще хуже, — он обернулся к толпящимся на палубе казакам. — Эй! Ляпун! Сусар! Езжайте к шубинской заимке, собирайте людей и ведите их к болотам у излучины Пура. Они как раз по пути к Чернолесью. Там встретимся. И пусть еды побольше захватят. Не хватало еще с голоду помереть. И наберите что-нибудь из тамошнего арсенала, да посерьезнее. Шубин, ты ж не против будешь?

Глава 14

Иринью связали веревками по рукам и ногам и определили в нарты к Макарину. «Сторожить будешь, — бросил ему напоследок Кокарев. — Смотри, чтобы не сбежала».

Макарину пришлось сильно потесниться. Теперь он сидел прямо, прислонившись к высокой берестяной спинке. Девка лежала изогнувшись на шкурах и нагло снизу-вверх рассматривала дьяка.

— Дьяк, а правду говорят, что ты на родине Хорушки бывал?

— Правду.

— И как там?

Макарин пожал плечами.

— Не так как у нас. Сыро, слякотно. Грязи много. Дома в городах каменные, холодные, и дороги чаще камнем мостят.

— А люди как живут?

— По-разному. Богатые хорошо. Бедные плохо.