На закате

Когда-то ему казалось, что со смертью Виктории кончилась и его жизнь. Но оказалось, что это не так. С тех пор Росс убедился, что жизнь доставляет не только неприятности, но и дарит радость. Вовсе незачем ежедневно доказывать, что ты чего-то стоишь. Как только ты понимаешь, что кому-то небезразличен, уважение к себе возрастает.

А Лидии он, безусловно, небезразличен.

Конечно, Виктория тоже хорошо относилась к нему. Разве она решилась бы выйти замуж вопреки воле отца, если бы не любила его? А ведь Виктория пренебрегла сословными предрассудками, мнением общества… Но как поступила бы она, если бы знала о прошлом жениха?

Может, отказала бы Россу, а может, и нет. Пожалуй, все-таки нет. Россу никогда не хватало духу подвергнуть испытанию любовь Виктории. Считая жену бесценным сокровищем, которое надо холить, лелеять и по возможности оберегать от всех тягот жизни, он предпочел не рассказывать ей правду о себе. Лидия же, напротив, узнав о пережитых мужем страданиях, казалось, полюбила его еще сильнее. Любовь… Почему ему вдруг пришло на ум это слово? Любит ли его Лидия? Он много раз имел возможность в этом убедиться. Ее ласковые взгляды, нежный голос, желание угодить мужу – все это, несомненно, свидетельствовало о ее чувствах, только до сих пор Росс не принимал их во внимание. Он по-прежнему полагал, что его сердце принадлежит Виктории. Но теперь…

Росс погрузился в восхитительные воспоминания о недавней ночи, когда Лидия, так свободно и ничего не стыдясь, доказала ему свою любовь. Господи, да есть ли на свете другая женщина, самой природой созданная для того, чтобы любить мужчину? Ее никогда не отпугивала его нагота, тогда как большинству «порядочных» женщин сама мысль о том, чтобы раздеться и лечь рядом с обнаженным мужем, казалась оскорбительной. А Лидия, как любопытный ребенок, изучала его тело и приходила в явный восторг от того, что видела. Самых интимных мест она касалась так нежно, что даже сейчас, вспомнив о ее ласках, Росс почувствовал блаженство.

Они тогда лежали, тесно прижавшись друг к другу, и Лидия дразнящими неторопливыми движениями то касалась груди мужа легкими поцелуями, то ласкала языком соски, то погружала пальцы в густые волосы на его груди. Осмелев, она облизнула пупок и коснулась губами низа живота.

– Ты можешь не делать этого, – пробормотал Росс, страшась, что жена прекратит ласки.

– Но я хочу, – возразила Лидия.

Росс затаил дыхание, когда его напряженная плоть оказалась в ее руке. Он более чем когда-либо ощущал себя мужчиной, сильным, но и беспомощным, потому что утопал в нежности этой женщины.

Росс не помнил, что вылетало из его губ – мольбы, стоны, имя любимой, – когда язык Лидии дерзновенно двинулся на поиски новых ощущений. Он утратил способность мыслить, весь отдавшись волшебству, в которое погрузили его эти трогательные ласки. А Лидия, ободренная реакцией мужа, осмелела, и теперь ее губы, еще недавно такие робкие, уверенно заскользили по его тугой бархатистой плоти.

Почувствовав приближение кульминации, Росс потянул Лидию на себя. Она упала ему на грудь, укрыв своими роскошными волосами. Обхватив лицо любимой ладонями, он припал к ее губам в поцелуе столь же неистовом и страстном, как и слияние их тел. Наслаждаясь вкусом этих чудесных губ, Росс шептал слова любви, тогда как его семя изливалось в ее лоно…

Таково было их последнее соединение. Вспомнив о нем, Росс почувствовал напряжение в паху и выругал себя за то, что отослал Лидию в фургон Мозеса.

Внезапно он подумал о том, не отправиться ли сейчас туда и не спросить ли Лидию напрямик, как она к нему относится. Жена всегда говорила Россу правду, вряд ли солжет и на этот раз. Он вдруг понял, что ему жизненно важно услышать слова любви из уст жены.

И все же, с сожалением вздохнув, отказался от этой идеи. Лидия скорее всего спит, и было бы жестоко будить ее среди ночи. Но вот завтра…

И завтра, и послезавтра, и все последующие ночи до конца их дней.