На заре новой эры. Автобиография отца виртуальной реальности

Но каждый маленький бутон хоть немного, но влияет на миллионы лет цветения. Романическое влечение может превращать нас в беспомощных дураков, но мы также и творим благодаря ему; мы – художники Вселенной. Я это прочувствовал. Возможно, этот жуткий опыт стоил того.

Темное происхождение Dark Lineage

В 1980-е годы появилось новое литературное направление, посвященное виртуальной реальности, – киберпанк. На мой взгляд, оно было продолжением рассказа «Машина останавливается» («The Machine Stops») Э. М. Фостера. Как правило, это были мрачные тексты и поучительные истории.

Персонажи зачастую обманывали и манипулировали друг другом или барахтались в болоте экзистенциальной тоски. Вер-нор Виндж написал сборник рассказов «Истинные имена» («True Names»), а чуть позже вышел «Нейромант» («Neuromancer») Уильяма Гибсона.

Я обожал «Нейромант», но у меня возникла нелепая идея, что я рожден, чтобы добавить яркости в киберпанк-движение. Будет нелегко восстановить из завалов памяти мой давнишний разговор с Биллом, но я все же попробую.

– Это привлекает людей, даже если должно их отталкивать, – говорил я.

Билл охотно поддерживал разговор на эту тему. Его акцент до сих пор выдавал уроженца Теннесси, но жизнь в Канаде слегка сгладила его.

– Джарон, это не математический расчет книжки. Она выходит на свет. В детстве мне снес крышу «Голый завтрак» («Naked Lunch»), и я пытаюсь представить себе ребенка, которому так же снесет крышу «Нейромант».

– «Нейромант» определенно сносит крышу более юным версиям тебя самого, это даже не вопрос. Но ты бы не мог попробовать написать про более позитивное будущее, что-то вдохновляющее? Ведь то, о чем ты пишешь, делает все это привлекательным, а это очень плохо!

– Я мог бы, Джарон, но так уж у меня выходит.

– Меня просто беспокоит, что темная сторона никогда не служит предупреждением, когда дело касается компьютеров в фантастике. Вся эта чернуха преподносится как что-то крутое, и люди хотят этого.

– Моя работа – не исправлять человечество. Предоставь это им самим. Кроме того, ты уже воплощаешь эту цель.

– О, спасибо.

– Если бы мне пришлось делать это снова, я бы попытался; запустил бы проект виртуальной реальности, а не писал бы романы.

– Можешь прийти и поработать с нами.

– Э-э-э…

В то время я не имел ни малейшего понятия, насколько это трудно – написать приемлемую книгу, а уж хорошую – и того труднее. Лучше бы я оставил Билла в покое.

Появились и другие авторы, пишущие в жанре киберпанк. Брюс Стерлинг, похожий на молодого Хемингуэя, растягивавший слова на техасский манер. Нил Стивенсон был нашим аполлоническим гуманитарием.

Если будете внимательны, то найдете и мои камео в ранних киберпанк-романах. Моя голова могла проплывать мимо вас.

Льстивое зеркало

С появлением киберпанка художественные сюжеты о виртуальной реальности стали мрачными. Вспомните трилогию «Матрица». Меж тем журналисты, наоборот, склонялись к безудержному позитиву.

Благодаря виртуальной реальности появилось новое поколение журналистов, таких как Стивен Леви, Говард Рейнгольд, Люк Санте и Кен Гоффман, он же Р. У. Сириус из «Mondo 2000». Я расскажу лишь о двух знаковых людях, которые стали мне очень дороги: Кевине Келли и Джоне Перри Барлоу.

Кевин – пример близкого друга, с которым я не согласен по всем вопросам. Когда мы познакомились, он редактировал и писал статьи, связанные с миром Стюарта Бранда, позже он стал первым главным редактором Wired.

Кевин считает, что объекты, которые мы воспринимаем как существующие в программе, существуют на самом деле. Я не согласен. Он верит в искусственный интеллект и в то, что ноосфера не просто есть налицо, но и могла бы обрести что-то вроде самоопределения в наше время, когда компьютеры объединены в сеть. И с этим я не согласен. Кевин считает, что технология – это сверхсущество, которому нужны вещи. Он видит в этом сверхсуществе свое изящество. Я с радостью написал рекламную аннотацию для его книги «Чего хотят технологии» («What Technology Wants») и начал с того, что это лучшее изложение философии, которую я не разделяю.

Кевин помнит о том, что наши идеи пришли к нам три минуты назад по меркам Вселенной и нам не стоит считать собственные мысли о программировании священными. Это свободный от предубеждений человек с чувством юмора.

Сорок четвертое определение VR: термин, который вы могли использовать в 1980-е годы, если были одним из этих чудаков из VPL Research.

Джон Перри Барлоу говорит, что превосходно помнит, как встретил меня на каком-то сборище хакеров, но я могу доказать, что не приходил туда. Это странно, потому что он превосходно помнит практически все, а я, наоборот, человек, живущий в тумане.