На заре земли русской

– Нечего тебе прощенья просить, – князь покачал головой. – Мы тебе жизнью обязаны.

– Я сразу понял, что-то тут не так, – нахмурился юноша. – Но думал, обойдётся. Ладно, пойду я, ждать не станут...

– Прощай, Митя, – проговорила Злата. – Не забывай нас.

– Прощай, Димитрий, – вздохнул Всеслав, обменявшись крепким рукопожатием с юношей. – И знай, если когда-либо захочешь воротиться, для тебя всегда открыты двери моего дома. Нашего дома, – исправился он, переглянувшись с Златой.

Димитрий не любил расставаний, он знал, что оставляет дорогих ему людей навсегда, хоть и обещает помнить о них, никогда больше не свидится с ними. Однако он был рад тому, что теперь у них всё будет хорошо. В последний раз подняв на них взгляд и с трудом улыбнувшись, юноша почувствовал, что в глазах стоят слёзы, и поспешно вышел, чтобы не показывать своей слабости. Аврелий уже ждал его на площади, где в воскресные дни бывали ярмарки.

Эпилог

Вечером к князю пришли Андрей и сотник Афанасий. В руках у Афанасия была нарисованная карта: очевидно, он потратил не один день, чтобы обследовать окрестности и изобразить столь чётко и подробно план города. На карте во всей красе раскинулся Киев – дома, три церкви, главные городские ворота, главная площадь города, даже ров и вал вокруг городской стены были нанесены на бумагу. Афанасий сел за стол напротив Всеслава и, дождавшись, пока князь изучит карту, спросил:

– Всё ли так, княже?

– Так, – согласился Всеслав, вглядываясь в чёрные точки, изогнутые и прямые линии. – На что нам это?

– Изяслав, говорят, Белгород оставил. Взял его, пожёг, к Киеву направляется. А белгородцы, что уцелели, ему верны.

– Да я уж убедился…

– Так нам бы поразмыслить, как воинов развести вокруг града в случае чего, – продолжал Стрелок, – коли Изяслав драться решит, мы не сумеем стоять против его людей.

– Не сумеем, – вздохнул Всеслав. – Только они об этом не знают. Значит, надо сделать так, чтоб они и подумать не могли. Расставить оборону за стеной… и вдоль стены… Башни сторожевые чтоб пустые не стояли. Подземные ходы имеются?

– Имеются, – сказал Андрей. Им с Богданом в детстве доводилось изучать эти подземные ходы и лазы: тайком от родителей они с братом бегали туда, да однажды заблудились, так что отец со своими людьми пошёл искать их. Конечно, когда нашли, такое устроили… С той поры Андрей там не ходил, а расположение входов и выходов запомнил хорошо.

– Перекрыть. Чтоб ни одного не осталось. И пускай у ворот не стоят, по граду разойдутся.

– Будет сделано, княже, – Афанасий поклонился. – Карту-то себе оставь, мало ли, к кому попадёт. А коли сеча будет, так она тебе и тем более надобна будет. Пойдём мы.

– Андрей, постой, – окликнул Всеслав младшего дружинника. Тот остановился у двери, обернулся. Князь велел ему остаться.

Убедившись, что Афанасий ушёл и что их никто не подслушает, Всеслав тихо произнёс:

– Не знаю, что и думать. Всегда искал жаркой сечи, а этой – не хочу.

Андрей сидел напротив, сцепив руки замком и глядя в стол. Судя по сведениям, которые до них дошли из старшей дружины, многочисленные войска Болеслава уже были на подходе. Давеча вышли из Белгорода, не сегодня-завтра дойдут до столицы. Изяслав также был с ними, но не на правах командующего.

– Что ж ты решил, княже? – спросил Андрей. Был бы жив Богдан, он бы, верно, дал какой-либо совет.

– Не будем с ними биться, – нахмурился князь. – Мало нас, да и их воины сильнее. Разобьют нас, спалят Киев, и дело с концом.

– Но ты – ты покуда ни одной сечи не проиграл! – возмущённо воскликнул Андрей. – Мы готовы будем, стоять будем, до последнего стоять...

– Нет, – перебил его Всеслав. – Несколько лет назад под новгородскими воротами мы не победили. Я был ранен, а мои люди бежали. Как после сказал один мой верный дружинник, они сочли меня погибшим и поворотили назад. Это был позор, Андрей, позор для меня и моего удела. И повторения я не хочу. А оно будет, коли ввяжемся в сечу.

Андрей молчал, думая над сказанным. Свеча дрожала на столе хрупким золотистым лепестком. Темнота опустилась на двор чёрным шёлком. С каждой минутою всё ближе было утро, и всё страшнее казалось его приближение.

– Андрей, принеси мне перо и чернила, – наконец велел Всеслав.

Когда тот вернулся с письменными принадлежностями, князь поднялся из-за стола, быстро, размашисто написал несколько слов, свернул записку, бросил её на столешницу и вышел, хлопнув дверью. Андрей молча проводил его взглядом, однако написанного читать не стал.

Злата тоже не могла уснуть. В окошко её горницы заглядывала белая круглолицая луна, и девушка, сидя на постели, зачарованно смотрела на неё. В звенящей ночной тишине скрип двери показался громким; вздрогнув от неожиданности, Злата обернулась.

– Не спишь? – шёпотом спросил Всеслав. – Вот и хорошо. Едем домой.

Она вскочила, накинула на плечи шаль. Ночная прохлада скользнула по ногам.

– Сейчас?

– Сейчас. За двором ждём тебя.