На земле и на небе

— Не лукавь! Ты возвращаешься к Шурке, чтобы глотнуть этого свежего воздуха ее безыскусности, душевной щедрости и непосредственности! Ее радости! Ведь ты всегда знаешь, что и за сколько можно купить, ты знаешь, что престижно, а что нет в вашем мире. Да, ты играешь по всем сегодняшним правилам — машины, квартиры, длинноногие красотки. Но душой отдыхать приходишь в свою семью. И не возражай, это действительно твоя семья! И ты не можешь иначе, потому что не все в тебе умерло. Ты живой! А живому нужна все-таки настоящая жизнь, настоящие чувства, настоящая любовь, а не тот силикон, что тебя постоянно окружает….

Катя замолчала, прокручивая ленту своего разговора уже во внутреннем монологе. Она сама удивилась всему тому, что сейчас сказала Славику. И ему ли она говорила, может, она убеждала себя? Готова ли она сама отдавать, не требуя ничего взамен? Почему она испытывает боль, не получая того, на что, как она надеется, вправе рассчитывать? И, боясь этой боли, она отказывается и от радости, спрятавшись за броней ежедневного «простого» существования.

Днем она позвонила Дмитрию:

— Это Катерина…

Она сделала паузу, стараясь успокоить дыхание. Независимо от нее сердце так бешено колотилось, что не хватало воздуха.

— Катюшка, я тебе чуть позже перезвоню, не отходи, пожалуйста, от телефона. — Голос Дмитрия был спокойным, как и всегда. Катя невольно вздрогнула, когда услышала короткие гудки. Почему он положил трубку? Волнуется ли он так же, как она?

Она просидела так минут десять — тупо уставясь на телефонный аппарат с круглыми маленькими кнопочками. Один, два, три… ноль. Это всего лишь деловой звонок. В ее обязанности входит только устроить встречу Вячеслава с Дмитрием. Больше ничего… — успокаивала она сама себя. И когда прозвенел звонок, ее дыхание было ровным.

— Алло, я слушаю.

— Катерина, привет! Прости, ставил машину на стоянку так что сейчас можем спокойно переговорить. И, если хочешь, давай где-нибудь поужинаем.

— Да нет, спасибо, Дмитрий. Я по делу звонила. — Ничто в ее голосе не выдавало волнения, и она радовалась, что может контролировать свои эмоции.

— Какое дело?

— Ты не мог бы сходить в больницу к Вячеславу?

— Как он?

— Поправляется.

— Хорошо, когда мы пойдем?

Катя невольно улыбнулась. За те десять минут, что ожидала звонка, она подготовила целую схему разговора, подобрала аргументы, почему не сможет составить ему компанию, но его бесхитростный вопрос и это короткое, легкое слово слово «мы» выбили ее из колеи, заставив забыть о заготовленных клише.

— Я не знаю… Давай в пять.

— В пять не могу, нужно быть… — Дмитрий оборвал фразу на полуслове.

— Да, конечно, — несколько поспешно согласилась Катя. — У тебя, наверное, свидание с какой-нибудь красоткой!

И сердце опять предательски забилось. Она сама не поняла, как вырвалась у нее эта пошлая фраза.

— Да! — рассмеялся в трубку Дмитрий. — С красоткой. Видела бы ты эту «красоту несказанную», как Ксюшка говорит. Лысая, с животиком и постоянно курит. Нет, Катеринка, завтра в четыре у меня переговоры с инвестором, думаю, надолго затянется. Но вот послезавтра — вполне. Я за тобой в шестом часу заеду, давай?

— Хорошо, — согласилась она.

— Тогда до скорого свидания, — ласково попрощался Дмитрий.

— До свидания. — Катя положила трубку на рычаг, встала и вдруг увидела себя в зеркале: довольная улыбка играла на ее губах, глаза лучились от радости. Катя нахмурила лоб, но счастливые искорки не пропали из ее глаз.

ГЛАВА 7

Весь остаток дня она провела в радостном возбуждении. Занималась привычными домашними делами, готовила ужин, купала детей, укладывала их спать. И постоянно улыбалась. Дети как будто уловили ее настроение и шалили в этот день не в меру. Но это ничуть ей не мешало. Она с удовольствием играла вместе с ними.

— Мам, у меня «березка» лучше получается, — запыхавшимся голосом сообщила ей Ксюша, которая лежала в этот момент на полу и старательно тянула вверх мысочки поднятых ножек.

— Нет, — возразил Санька, — у тебя попа выпячивается, и не береза получается, а баобаб!

Ксюша от возмущения тут же свалилась на бок, пребольно стукнувшись коленкой о кресло.

— Сам ты бабап! — обиделась на непонятное слово девочка, потирая ушибленную ножку. — Вот попробуй, я на тебя посмотрю, какая из тебя елка вырастет!

Санька не заставил себя упрашивать — тут же лег на спину и легко сделал «березку».

Но Ксюшка не могла примириться с явным поражением.

— Елка, елка, колкие иголки, — запрыгала она рядом и легко толкнула мальчика. Он согнул коленки и сделал кувырок.

— Ух ты! — восхитилась Катерина столь изящно выполненному гимнастическому упражнению. — Ну-ка, мальцы, геть в стороны! Смертельный трюк!

Она скинула фартук, заправила футболку в лосины, легла спиной на ковер и подняла кверху ноги, старательно выпрямляя их в воздухе.

— Бабап, бабап! — завопила дочка.

Катя, прилагая максимум усилий, выпрямляла спину, но ноги явно ее не слушались, коленки сгибались и клонились к голове. В конце концов она со смехом сдалась.