На земле сингалов и тамилов

Пожалуй, Андхарьяс был все же больше художником. Он проявлял такое тонкое чувство цвета и формы, что его работы нравились не только нашим домочадцам, но и всем жителям Синадхаи. Однажды мудальяр попросил у него совета в связи с сооружением праздничного пандала перед входом в здание местного правления в честь правительственного чиновника.

По словам очевидцев, пандал получился таким помпезным, в форме триумфальной арки, что чиновник даже упомянул о нем в своем официальном отчете. Мудальяр, осчастливленный ходом событий, сделал Андхарьяса своим постоянным советником-оформителем, к которому он обращался всякий раз, когда ожидалось прибытие губернатора и других важных чиновников. Он использовал пандалы как своеобразную форму демонстрации расположения и уважения к важной персоне и добивался этим служебного роста и всяческих почестей. Андхарьяс и сам был уверен, что в недалеком будущем станет заместителем мудальяра, но вполне удовлетворился тем, что на пенсию вышел в должности старшего клерка.

С тех пор Андхарьяс не свернул с выбранного пути. Его опыт в сооружении пандалов пригодился и просто оказался необходим как в Синадхае, так и в соседних районах.

Только он один лучше всех знал, сколько потребуется орехов королевской кокосовой пальмы, дающей особо крупные плоды, для украшения того или иного пандала, где в округе найти лучший мох в дождливый или сухой сезон, который тоже служил для оформления сооружения, и в какой цвет лучше всего раскрасить пандал.

Под его руководством внутреннее убранство помещения, декорированного пальмами, гок-кола, банановыми ветвями, а также листьями хабраль, представляло собой очаровательное зрелище, и, таким образом, нашим незатейливым торжествам придавался отпечаток традиционного изящества.

Именно Андхарьяс в праздник Весах, посоветовал служителям буддийского храма и богатым домовладельцам декорировать и иллюминировать свои владения. При этом его совсем не волновало, в какую сумму выльется это великолепие и как все устроить с точки зрения технической, не интересовали его и возможности, которыми располагали городские власти в области электроэнергии в тот сезон. Главным для него было дать выход своему творческому горению.

Для нас же важнее всего оставалось другое: привычное сияние светильника, залитого кокосовым маслом, мерцание фитиля свечи, изысканность бамбука и гирлянды из белой бумаги! Это казалось нам пределом совершенства и доставляло огромную радость от сознания того, что все это праздничное богатство — отражение собственных душевных устремлений, оно — наше собственное творение!

ПАРА САНДАЛИЙ

Разные люди стремятся к разным вещам, и желание иметь что-то меняется с возрастом и зависит от обстоятельств.

Совсем ребенком самым моим большим желанием было стать равным на качелях старшему брату. Под Новый год отец всегда сооружал качели. Он брал доску длиной около четырех футов и обвязывал ее с двух сторон прочными веревками, а затем петлей накидывал их на горизонтальную ветвь большого мангового дерева. Брат достиг совершенства в рукул-эдима — буквально «качание на доске» — так назывался рискованный трюк, который проделывал человек, стоя на одной стороне доски и раскачивая себя (с помощью или без помощи других) вперед и назад, делал при этом смелую амплитуду, которая могла быть зачтена в заслугу и артисту на трапеции. Это представление казалось мне верхом совершенства и храбрости.

После этого лишь физическая сила отца приводила меня в восторг. Я мечтал быть похожим на него — на эту скалу из мускулов. Я любил смотреть па обнаженное по пояс тело отца, когда он обливался водой из колодца, легко поднимался по лестнице или работал в саду, например таскал валуны. Однажды он принес домой на руках нашего молодого крепкого вола, который поранился. У отца складки на животе и мощная грудь излучали такую силу, что мне невольно хотелось поскорее вырасти и сравняться с ним.

Когда я немного подрос, у меня появились другие желания. Например, долгое время мне хотелось вытянуть на берег огромную рыбу, которая, как говорили, обитала в озере Дядюшкиной долины. Вероятно, данное существо было прародителем всех рыб. Мудрое и коварное, оно от своих предков унаследовало сноровку. Никому из наших мальчишек так и не удалось поймать монстра, хотя сотни крючков и огромное количество бечевки было на это потрачено. Но мое честолюбие страдало — мне хотелось перехитрить это древнее чудовище, которое успешно ускользало от каждого, кто покушался на его жизнь.

Шли годы, и настала пора, когда физическая доблесть уже не имела той цены, а рыболовство казалось детской забавой. Тогда мне больше всего захотелось академического могущества: знаний, которые возможно почерпнуть из множества книг, радости от путешествий по разным странам (в то время сын тетушки Тины только что вернулся из Англии, где получил образование и стал адвокатом), умения говорить на хорошем английском языке и вести увлекательные беседы.