На землях рассвета

Они вдвоем вышли из комнаты и на гидравлическом лифте спустились к фундаменту башни; Ксетрайа осталась наверху. Она никак не отнеслась к этой затее и это пугало их обоих. Не то, чтобы Камайа боялся, что она донесет на него — в конце концов, они действительно любили друг друга, — но все же, если все откроется, отвечать придется только ему, — и, если Лэйми не сможет подтвердить добровольность своего изгнания, — отвечать жизнью. Эта затея была смертельно опасна для них обоих — и именно поэтому странно привлекательна.

Наместник встряхнул волосами. Дворец был выстроен очень удобно: возле лифта галерея второго этажа выходила на уступ фундамента, на котором стоял авиус, летающий дом наместника. Широкие открытые двери вели в его просторное верхнее помещение, одновременно служившее рубкой. В нем впереди, на возвышении, стоял ряд роскошных черных кресел из кожи. Камайа сел в среднее, перед маленьким пультом, Лэйми — возле громадного и толстого бокового окна. За ним сейчас была лишь облицованная гладким мрамором стена дворца.

Несколько движений наместника — и от мягкого низкого гула, наполнившего воздух вокруг них, завибрировал пол. Еще несколько — и Лэйми замер в восхитительный миг взлета. Земля как-то вдруг ушла вниз и он даже забыл, что, возможно, летит к своей смерти.

2.

Зеркало Хониара заменяло небо в потаенном городе, а его генераторы были видны отоовсюду. Далеко друг от друга стояли белоснежные узкие массивы, издали похожие на скалы. Лишь вблизи правильный рисунок их выступов выдавал громадные машины. На их широких боках сияли причудливые отрезки огненно-синих линий, похожих на колдовские иероглифы. Само Зеркало казалось просто палевым туманным маревом над широкой полосой безжизненной земли, а дальше, за ним — Ничто, Меж-Реальность. Ни один авиус не мог пройти сквозь него иначе, как через Врата. Поэтому Камайа, осторожно опустив свою машину на привратную площадь, направил ее в туннель — громадную трубу из металла, непроницаемого даже для сил Зеркала. Громоздкая коробка могла пройти по ней лишь как снаряд по стволу орудия, а для ее исполинских собратьев террейнов выход за пределы Хониара и вовсе был заказан.

Внутри туннеля было темно и на удивление гадко. Глядя на скользящую прямо перед его глазами зеленовато-серую стену Лэйми чувствовал яростное напряжение сил, вибрирующих одновременно вокруг нее и внутри его тела; это было неприятное, но трудно выразимое ощущение.

Сами Врата Хониара были высотой в двухэтажный дом и сварены из громадных стальных плит толщиной едва ли не в полметра. Сразу за ними авиус нырнул в серое, бешено вихрящееся Ничто и Лэйми не успел рассмотреть внешнюю сторону Зеркала; собственно, внешней стороны у него не было. Зеркало Хониара стало разрывом в самой ткани Реальности; из его Врат можно было попасть в любое место Джангра — и не только в пространстве. Но этот переход был похож на смерть — провал в небытие, пугающий даже очень сильных людей — а Лэйми испытал его впервые. Прежде, чем он успел опомниться, они уже начали спускаться, и вскоре мягкий толчок возвестил о посадке.

Камайа вывел его в нижний поперечный коридор и коснулся мягкого сенсорного квадрата. Толстые стальные панели откинулись вверх и вниз, открыв незнакомые Лэйми просторы Реальности. Здесь, под тусклым закатным небом, насколько хватал глаз, тянулись высокие песчаные дюны. Наместник не собирался шутить — земля тут была совершенно непохожа на круглую равнину Хониара.

— Постой, а как ты найдешь меня? — спросил Лэйми. — Я же не смогу все время стоять на месте!

— Найдешь? Ты что, действительно хочешь выйти туда? — наместник смотрел на него как-то странно. Можно было подумать, что он не на шутку испуган.

— Значит, для тебя все это было не всерьез, — мгновенно догадался Лэйми. — Но для меня — все равно да, — он спокойно сошел вниз, на холодный сероватый песок.

— Постой! — сказал Камайа. Он казался растерянным. — Ты же не можешь пойти просто вот так. Тебе ведь нужно выяснить, чего стоишь ты, а не твои знания, верно?

Юноша смутился, уже понимая, куда он клонит.

— Ну… разумеется!

— Хорошо. Наш Император не хочет, чтобы о нас знали тут, Снаружи. Если кого-то изгоняют из города, ему блокируют память и потом записывают поверх нее ложную. Процедура обратимая — мало ли что, даже имперский суд порой ошибается… В общем, если ты хочешь остаться здесь, тебе придется проститься со своей памятью — но только с ней! Характер, личность — все это будет неизменным. Ты согласен?

Лэйми безмолвно поежился. Он в самом деле не собирался заходить так далеко — и потерять все, даже себя. Но вот повернуть назад он не мог — и дело было вовсе не в насмешках наместника. В самом деле, как он будет жить дальше, не зная цены даже самому себе?

— Ну… да, — наконец сказал он. — А… где я?