На землях рассвета

— Я не хочу, чтобы ты умирал, — сказал он уже громко.

— Смерти нет, — ответил юноша. — По крайней мере для тех, кто в это верит. Есть только боль, а ее можно вытерпеть. Да она и не вечна.

Ладонь Охэйо безмолвно сжала его плечо. Потом он поднялся.

7.

Лэйми не дали встать. Вначале его окутало говорящее облако, парализовав все мышцы, потом обвили щупальца, оторвали от пола и понесли. Он не сопротивлялся. Он уже был на той стороне… и был уверен, что это ему не привиделось. Скоро, совсем скоро все кончится… но если ему выпадет хотя бы малейшая возможность, он будет драться до конца.

На сей раз путь оказался коротким. Вскоре перед глазами пленника замелькали призрачные багряные вспышки. В первые мгновения он принял их за галлюцинацию, потом узнал отблески огня. Его несли по сводчатому туннелю со стенами из громадных каменных глыб в зал, в котором…

Лэйми охватил дикий страх, он забился. Только не в огонь… пусть его кусают, душат, рвут на части, но это… в нос ударил отвратительный смрад горелого мяса, он уже слышал как шипит, обугливаясь, его кожа. Можно ли как-нибудь самому, изнутри, оборвать свою жизнь? Наверное… А если у него не выйдет… нет, лучше не думать об этом!

Внезапно он ощутил вонь — но не сожженной плоти, нет. Из туннеля разило прокисшим и ядовитым разложением — словно там, в зале, громоздилась чудовищная гора падали. Рот Лэйми приоткрылся, нагая грудь судорожно вздымалась. Да как же можно терпеть такую вонищу? Ну да ему недолго осталось…

Когда его внесли в зал, Лэйми увидел широкую террасу. Её освещали факелы пламени, вырывавшиеся прямо из камня — похоже, там горел газ. Темные стены — из неровной естественной скалы. А впереди…

Его несли к самому краю террасы. За ним было какое-то болото — густая, перемешанная грязь, из которой торчали странные предметы, подозрительно похожие на обтянутые кожей костяки. Может быть, не совсем человеческие, но Лэйми не стал особенно всматриваться — смрад, поднимавшийся оттуда, заставлял слезиться глаза.

Несшее его существо остановилось на самом краю болотины, до которой было ещё метра три; Лэйми качнули раз, другой, третий — и он полетел вниз.

8.

Юноша успел только крепко зажмуриться; потом он плашмя плюхнулся в грязь, брызнувшую во все стороны из-под его живота. Удар вышиб из легких весь воздух.

С чудовищным усилием Лэйми приподнялся на локтях, лишь чудом не захлебнувшись в кишащей червями буро-коричневой мерзости. Раздирая легкие вдохнул… и тут же мучительно закашлялся — словно ему в нос сунули вату с нашатырным спиртом. Однако именно адская вонь привела его в себя — он кое-как отдышался и попробовал встать, но тут же провалился до бедер. Дна не было!

Ощутив под ногами одну вязкую, податливую грязь, Лэйми бешено забился, инстинктивно попробовал высвободиться, — но тут же провалился еще глубже. Отчаянно уперся ладонями… и погружение прекратилось. Что-то в грязи щипало и грызло его кожу, однако, к счастью, без особого успеха. Но Лэйми понимал, что это ненадолго — скоро червяки доберуться до его плоти и начнут его есть — заживо, медленно, понемногу. Он сможет сопротивляться, но это только растянет агонию на несколько дней. Зачем же тогда было рассказывать ему страшилки о твари, которая живьем высосет из него кровь? Что значат пусть даже несколько минут боли по сравнению с ЭТИМ? Да появись здесь чудовище, он завопит от радости!

Нет, не завопит. Темная куча впереди, вначале показавшаяся ему просто бугром, вдруг шевельнулась и на удивление резво поползла к нему. Лэйми оторопело смотрел на нее. Тварь не была похожа ни на что — разве что на порождение безумного бреда. Огромное круглое тело, — больше его роста в диаметре, — было покрыто, как ананас, выпуклой ромбовидной броней. Из него росли три пары коротких, толстых щупальц, расплющенных на конце. Две нижних работали как ласты, толкающие непомерную тушу (сколько же она весит? И почему не проваливается?) лопасти передней были усажены мерзкими, похожими на язвы присосками. На полукруглом бугре бронированной головы тускло блестели три мутных глаза — один, величиной в блюдце, в центре, два других, поменьше, — по бокам. Под ними — кожистый клапан, вздымавшийся и опадавший с натужным сипением. А еще ниже…

Целый ряд мясистых, слизисто-багровых хоботков, кольчатых, с венцами крючьев на концах. Они отвратительно подергивались. Это — для него?

Лэйми бешено рванулся. Грязь вокруг слитно колыхнулась, чавкнула, однако, не подалась. Собственно в твари не было ничего особенно страшного — скорее, она внушала жалость своей нелепостью. Юноша инстинктивно чувствовал, что такое гротескно-жуткое создание не могло быть плодом естественной эволюции — но он не мог не бежать, ни защищаться. Влип.

Лэйми истерически хихикнул и тут же сжал зубы. Тут с ума сойдешь…