На железном троне

Во главе провинции стоит наместник. Каждая провинция делится на 2–4 (не более 5) губернии. Во главе каждой губернии стоит губернатор. Каждая губерния делится на 2–4 (не более 5) волости. Во главе каждой волости стоит староста (волостной). Волостной староста назначается губернатором по представлению наместнику. Губернатор назначается наместником по представлению императору. Наместников назначает император.

Книга «Genesis Imperia Rus»

В 1607 году Московский печатный двор выпустил первое издание книги «Genesis Imperia Rus». С тех пор она претерпела три переиздания, расширяясь и дополняясь: 1610, 1615 и 1620 годы. В редакции 1615-го она превратилась в трехтомник, в редакции 1620 года – пятитомник.

Император всемерно старался ее распространять по миру, печатая большими тиражами на разных языках. Редакция 1620 года была издана на русском, латинском, немецком, французском, итальянском и испанском языках. А в 1621 году вышел небольшой дополнительный тираж ее на шведском языке для подданных короны.

Пять томов редакции 1620 года:

Первый том содержал очерк о государственном устройстве империи Русь, ее территории, законах, порядке и прочем. Фактически – презентация державы. Сжатая, емкая, по существу. В этом томе приложены карты, а также таблицы и графики статистического характера.

Второй том содержал исторический очерк о Руси. В легкой, циничной и ироничной манере шло захватывающее повествование о ее истории с предыстории, то есть первая глава посвящалась похождениям Хрёрика из дома Скьёльдунг в Ютландии и Фризии. Его создание марки «Русь» и так далее. Повествование завершалось событиями 1614 года. Главный посыл – фундамент политики – экономика, которые и являются альфой и омегой большинства политических и социальных процессов, даже если сверху на них лежит куча мишуры.

Кроме действительно интересного повествования том нес серьезную идеологическую нагрузку, говоря о том, что «русич» – это не народность. Дмитрий подавал концепцию «русич» через понятие «члена команды, соратника». Откуда концепт «Империя Русь» переводилась по смыслу как «Империя соратников». А значит, русичем может стать представитель любого рода: и славянин, и германец, и швед, и итальянец, и так далее.

Третий том содержал очень детальную и хорошо проработанную историю династии Дмитрия. Кроме прямой, непрерывной мужской линии, уходящей на более чем 1000 лет в прошлое, имелась обширная проработка боковых и женских веток. «Византийский след» прорабатывался скромно в силу сильного раздражения Дмитрия кровью Палеологов, Мономахов и Комнинов в себе. Однако остальные направления оказались освещены удивительно хорошо. В том числе и весь дом Рюриковичей с момента его появления.

Наверное, самый сложный том в плане оформления и верстки. Процентов на 70 состоит из разнообразных гравюр и оттисков.

Четвертый том содержал монументальные материалы по различным научным дисциплинам. Их объединяло только одно – фундаментальность и концептуальность, описывающая действительно серьезные и большие вещи. Поэтому в томе давалась статья и по вполне современной схеме гелиоцентрической системы мироустройства, и молекулярно-атомная теория, и законы Ньютона, и периодическая таблица элементов и многое другое. Кратенько и лаконично, однако суть понять можно, как и пользоваться при желании.

Самым провокационным стала обширная статья «Эволюционный закон», в которой подавался достаточно современный дарвинизм, да не в пику Святому писанию, а в формате «особого прочтения», когда цитаты читались исключительно как сложные, отстраненные аллегории. Чуть менее провокационной стала статья «Сотворение мира», где дается сначала в научно-популярной форме космологическая теория «Большого взрыва», а потом теория, возраст и структура планеты Земля. Соответственно, возраст «сотворения мира», то есть Вселенной, называется около 14 млрд лет, а планеты Земля – около 4,5 млрд лет. Как вспомнил, так и написал. Здесь же Дмитрий приводит тезис о неравномерности «божьих дней» и «что для Него мгновение, для нас – вечность».

Здесь же император выступил с острой критикой «безграничной гордыни», из-за которой человек избегает познания «законов Божьих», выдумывая себе всякие небылицы. А то, что он всего лишь одно из бесчисленных творений Всевышнего, он осознать не в состоянии. Ему страшно быть обычным. Ему хочется, сидя в грязи, в порванном рубище и ловя жирных блох по телу, мыслить себя венцом Божественного творенья. Ну и так далее.

Книга получилась совершенно не полемической, а сжатой и конспективной. Доказательная база откровенно слабой, но объем знаний – удивительным. Для XVII века книга получилась кошмарно самоубийственной, если бы не репутация Дмитрия. Против него ни Святой престол, ни Вселенский патриархат выступить бы не решились. А значит что? Правильно. Он стал локомотивом, что пробил дорогу другим ученым, которые теперь могли ссылаться на него как на авторитетный источник.