На железном ветру

Поравнявшись, по его расчетам, со зданием пансионата, Михаил заглянул в ближайший дворик, отделенный от улицы решеткой. Но проходов из дворика в глубь квартала не было. Тогда он решил исследовать подряд все дворы, все щели между домами. Так он и поступил. Парижанин мог бы принять его за любителя, который интересуется архитектурными деталями старинных домов. В одном месте над крышами он увидел верхушку черной башни, замеченной им вчера позади здания пансионата. Но подхода к башне найти не удалось. Решив отложить поиски до другого раза, Михаил вернулся на улицу Сен-Дени. На углу сидела вчерашняя старушка, продавала хризантемы. Михаил подошел, на правах старого знакомого поздоровался, вежливо приподняв шляпу, и попросил сделать ему букет на десять франков. При этом заметил, что обожает хризантемы и что хорошие хризантемы, такие, например, какие он видит в корзине мадам, — теперь большая редкость. Старушка на любезность ответила любезностью. Мсье, по видимому, голландец, потому что никто лучше голландцев не понимает толк в цветах. Может быть, мсье сам занимается разведением цветов? Михаил объяснил, что его профессия, пожалуй, близка к цветоводству. Он поглощен изучением старины, и мадам, разумеется, согласится, что какой-нибудь портал XVI века выглядит на древе истории не менее прекрасным цветком, чем хризантема в этом букете. Мысль, выраженная в столь изящной форме, совершенно покорила старушку, и она заверила, что мсье правильно поступил, выбрав для своих изысканий этот квартал — здесь чрезвычайно много старинных построек. В ответ Михаил выразил сожаление, что не может добраться до черной башни, которую он заметил в глубине квартала, а ведь ей, пожалуй, не менее пятисот лет. Старушка так и вскинулась, горя желанием помочь своему собеседнику.

— Да ведь вы, мсье, стоите на дорожке, которая выведет вас прямиком к вашей башне.

— Простите, мадам, я не совсем понимаю.

— Взгляните-ка туда. Видите в конце этого дома нишу? Там лестница. Спуститесь по ней, пройдите подвалом, выберитесь наверх, сверните налево и идите себе вдоль стены. Внизу-то дверь, по пусть это вас не смущает, она не запирается.

Михаил поблагодарил старушку, вручил ей пятнадцать франков и направился к нише. Действительно, вниз сбегала лестница, за ней была дверь. По Сен-Дени потоком мчались машины, а в двух шагах начинался какой-то средневековый подземный ход.

Михаил спустился по ступенькам, толкнул дверь. Впереди было черно. Как слепой, ощупывая тростью каменные плиты пола, двинулся вперед. Весело подумал: «Теперь понятно, откуда Эжен Сю черпал материал для своих «Парижских тайн». Вскоре он ступил на лестницу, поднимавшуюся вверх, и через минуту очутился на дне глубокого каменного колодца. В колодец смотрели несколько окон; по-видимому, они принадлежали подсобным помещениям: их давно никто не протирал, и они напоминали глаза, затянутые бельмом. Не предупреди его старушка цветочница, он бы не догадался, что слева есть выход из мешка — узкая щель между двумя брандмауэрами. Щель эта вывела его в другой каменный мешок. Справа наискосок тянулась высокая кирпичная ограда. В течение нескольких минут Михаил шел по коридору, образованному оградой и задними стенами домов, чьи фасады, по-видимому, смотрели в проходные дворы со стороны улицы Мазэт. Коридор то сужался так, что приходилось пролезать боком, то расширялся. Ограда кончилась. Опять, будто звенья цепи, каменные мешки чередовались с ущельями. Под ногами валялись ржавые консервные банки, обрывки бумаги и какая-то ветошь. Внезапно впереди возникла черная башня. Ее квадратная масса закупоривала коридор — путь был закрыт. Но Михаилу дальше идти не понадобилось. Слева, за кирпичной стеной, открылись знакомые забранные решетчатым переплетом окна пансионата. Стена поднималась метра на три, из-за нее Михаил видел только верхний этаж. Внизу, у подножия, кучками лежал щебень, цветом напоминавший сырое мясо. Поверху кое-где топорщились корявые карликовые деревца. Во многих местах от ветхости гребень стены обвалился, и до него можно было достать рукою. Требовалось не больше минуты для того, чтобы узнать, наконец, имеет ли здание пансионата выход в эту сторону. С помощью трости Михаил мог бы легко преодолеть стену. Но выполнение этого замысла пришлось отложить до наступления темноты. Сейчас его могли увидеть из окон. Он узнал главное: из пансионата можно выбраться прямиком на улицу Сен-Дени. Вряд ли мадам Зингер догадывалась об этом. Да и к чему ей? Что же касается черного хода, то он наверняка есть или был. Иначе, учитывая дороговизну земельных участков, нельзя объяснить существование бесполезного, довольно широкого пространства между домом и кирпичной стеною.

Около двенадцати Михаил вернулся в пансионат и, сняв шляпу, постучался к мадам Зингер.

— Считаю своей обязанностью сделать вам выговор, мсье Жорж, — с притворной строгостью сказала Эмма Карловна, впуская постояльца в комнату. — Исчезли спозаранку, без завтрака — куда это годится?