На златом престоле

— Городок есть один неплохой. Невеликий, но всё же лучше, чем ничего. Как раз из тех, о которых спор шёл меж Галичем и Волынью. Бужск, иначе Бужеск, прозывается. Так вот: отдам я твоему Ярополку этот городок. С одним условием: помиришь ты меня, любезная сестрица, с князем Мстиславом. И ещё так скажу: не только мир, но и союз я ему предлагаю.

Задумалась Рикса. Долго сидела, подперев румяную щёку ладонью, морщила свой тонкий прямой нос, глядела на собеседника, который вроде бесстрастно посматривал по сторонам.

Видя, что вдова немного растеряна и молчит, Ярослав добавил:

— Думаю, здесь, на западе Руси, следует нам создать крепкий кулак. Вот я с польскими князьями дружен, две сестры у меня там замужем. Хотя, княгиня, непостоянны вельми родичи и соплеменники твои. Часто друг с дружкой воюют. С уграми тоже я дружбу имею нынче. С чешским королём Владиславом грамотами обменялись, союз скрепили. Теперь хочу к этому союзу и сына твоего склонить. Младшие братья всяко за ним потянутся, а там и другие волынские владетели.

— Сладко поёшь, братко. Одного не разумею: супротив кого соуз сей ты сколачиваешь? — хитрая Рикса сразу чутко уловила самую суть разговора.

— Немало, сестрица, охотников найдётся на наши земли. Уж поверь, — уклончиво ответил Ярослав. — Об этом хотел бы с твоим Мстиславом поговорить.

— Мстислав — он прост. Знаю своего сына, — прямо заявила Рикса. — Боюсь, обмануть ты его сумеешь, обвести окрест перста. Потому со мною прежде обо всём побай.

— Мне скрывать нечего. Намерения мои добрые. Весь я тут, перед тобой, — Ярослав с улыбкой развёл руками. — Вопрошаешь, кто ворог наш? Отвечу: тот, кто нынче киевский стол занимает. Давидович Изяслав. Честолюбив он без меры, самохвален. Такой ни перед чем не остановится. Чтоб укрепить власть свою, половцев навести может, благо, в родстве состоит со многими ханами. И потом. Враг мой, Иван Берладник, у него. На галицкий стол метит. Пока в открытую о том речь не ведут, ну да я ведь не слепец. Спит и видит Давидович Берладника в Галиче посадить, а оттуда на твоих сынов давить, подчинять их воле своей злой. Подмять под себя мыслит Изяслав всю Южную Русь.

— Ты намерен с ним воевать?

— Пока нет. Если Бог совсем не лишил его разума, он не пойдёт на Галич и на Волынь, узнав о нашем союзе. Повода для войны я не вижу. Если он выдаст мне Берладника.

— А коли не выдаст? — Хитрым блеском светились серые глаза Риксы.

— И даже пусть не выдаст. Главное, не угрожал бы нашим владениям. Но он такой, что не остановится. Он, как охотник азартный. Всё мало ему, всё несётся по лесной пуще, отыскивая новую и новую добычу. Летят стрелы, копьё разит зверя, и сам вид крови пьянит ловца, и опять устремляется он на зверя, гонит его, бьёт. Таковы бывают люди, исполненные гордыни и честолюбия. И таким, как Давидович, нельзя давать власть.

— Ты почти убедил меня. Но, полагаю, Берладник — то твоя забота. Мои же заботы — мои сыновья.

Снова размышляла опытная Рикса, прикидывала, просчитывала, вспоминала прежние лихие времена. Она не верила до конца Ярославу, помня изворотливость и коварство покойного Владимирки и слыша рассказы старой угринки о лукавом короле Коломане.

«Яблоко от яблони недалеко падает», — приходила на ум вдовой княгине русская поговорка. Она опасалась подвоха, чуяла, что галицкий владетель — человек непростой, и потому держалась в разговоре с ним весьма насторожённо.

Ярослав старался рассеять её сомнения.

— Если не со мной, то с кем будет твой сын? Кто поможет ему в час беды? На чьё плечо сумеет он опереться? С венгерским королём он рассорился, обобрав до нитки его тёщу. Юрьевичи — тоже не друзья Мстислава. Греки — далеко, чешский король — на моей стороне, ляхи — те непостоянны и готовы лишь грабить и хватать то, что плохо лежит. Давидовичу же только и надо нас перессорить, а самому укрепиться в Киеве и с половцами вместе поодиночке нас разбить. И потом. Чего ради Давидович уселся в Киеве? Его отец, Давид Святославич, не был киевским князем.

— И твой отец николи Киевом не володел.

— При чём тут мой отец? Да и, любезная сестрица, скажу честно, мне не нужен Киев.

— Ой ли! — недоверчиво усмехнулась Рикса. — Любой русский князь мечтает о стольном граде. Разве не так?

— То было раньше. Такие, как Давидович, живут прошлым. Киев — давно не тот, что был сто или пятьдесят лет назад. Сейчас и Чернигов, и Новгород, и Галич, и Полоцк ни в чём не уступают ему. И все владетели этих городов меж собой равны. Погляди окрест, сестра. Владеть Киевом — почётно, но не более. И потом, ещё деды наши установили: володеет стольным градом старший в роду. А какой Давидович старший!

— Я должна потолковать со Мстиславом, посоветоваться с боярами, — оборвала речь Ярослава Рикса.

— Только не с такими, как Дорогил, сестра. Злобой исполнен, а чего злобится — сам не ведает. Знаешь, где теперь Дорогил?

Княгиня удивлённо передёрнула плечами.