На златом престоле

Вот уже и Зимино впереди. Спрыгнул Мстислав наземь, пошёл твёрдым воинским шагом к крыльцу, а навстречу ему уже спешил высокий долгобородый молодой человек в княжеской шапке с бобровой опушкой, в таком же корзне пурпурном. На устах его играла улыбка. Много людей толпилось вокруг — гридней, отроков, челядинцев, но смотрел Мстислав только на него одного, смотрел пристально, словно примериваясь, прикидывая, тот ли это владетель, с коим можно и нужно пребывать в союзе и дружбе.

Они долго спорили в палате, ходили из угла в угол, размахивали руками. Мстислав с гневом вспоминал прежние обиды, Ярослав призывал забыть прошлое, жить сегодняшним днём и думать о грядущем землеустройстве.

— Думаешь, я всё это затеял из-за Берладника? Да, и из-за него тоже. Но не только в нём дело. Я — князь, боронить и украшать землю поставлен я Господом. Киева не добиваюсь. Хочу одного: чтобы моя земля, Галичина, в мире и достатке жила. Тогда и власть настоящая будет, и влияние, и уважение соседей, — проникновенно говорил Ярослав.

Он прямо и без страха смотрел в светлые безжалостные глаза Мстислава — глаза воина, ратника, умевшего убивать, правильно строить полки в поле, глаза упрямого честолюбца, которому когда-то он уже переступил дорогу, глаза умные, но опалённые гневом былых обид.

— И люди прославят тогда и меня, и тебя, и наше время. Стань, княже Мстислав, выше мелких свар и ссор, подумай о земле своей — о Волыни. Негоже превращать этот благодатный край в поля бранные, в места раздоров и усобий гибельных. Протяни мне длань свою — сильную длань воина. Пусть длань эта будет не только меч держать, но и руку мою, руку друга!

— Красно баишь, — то ли укорил, то ли похвалил его Мстислав.

— Пойми ещё: Давидович — это угроза всем нам. Его упрямство — наша с тобой беда.

— С Давидовичем рать иметь не хочу, — отмолвил, решительно качнув головой, Мстислав.

— И я тоже не хочу. Но он сверх всякой меры самохвален и властолюбив. Говорил уже матушке твоей, сестрице моей Риксе. Полагаю, рано или поздно он устремит на наши с тобой земли хищный свой взор. И если мы будем воедино, в союзе...

Он не договорил.

— Я понял тебя, брат, — неожиданно спокойным голосом прервал его волынский владетель. — И я готов идти с тобой на мир. Ежели Ярополк сядет в Бужске, и отдашь ты мне Погорынье.

— Кроме Гнойницы и Шумска остальные городки — твои, — предложил Ярослав.

— Согласен, — кивнул как-то легко, по-простецки Мстислав. Словно давно он уже всё решил и ждал лишь случая объявить об этом своём согласии.

Впрочем, тотчас он спохватился и добавил:

— Да, едва не забыл. Вороти мне дядьку моего, Дорогила. Мыслю, никоего вреда отроки твои ему не причинили.

— Не причинили, — подтвердил князь галицкий. — Под стражу заключили, только и всего.

...Союз скрепили грамотами с серебряными вислыми печатями. После был пир во Владимире, были дружеские объятия и рукопожатия. Улыбалась довольная Рикса, смущённо кривил уста паробок Ярополк, шумно пировали волынские бояре. Среди них вдруг возник перед очами немало удивлённого Ярослава и его отроков Нестор Бориславич.

— Дозволь поздравить тебя, княже. Большой успех, — обронил он вполголоса.

— Ты не в Киеве, боярин? — развёл руками Ярослав. — Не ждал тебя тут узреть.

— Давно не в стольном, — Нестор вздохнул. — Не сложилось у меня с Давидовичем. Сей князь своих, черниговцев, на хлебные места ставить стал, волости раздавать принялся. Нас, старых киян, в сторону отодвинул. В общем, как при Долгоруком, опять то ж самое. Вот и ушёл. Служу топерича князю Мстиславу. Вот, с отроком твоим, Семьюнком, свидеться Бог дал. Славно побаили намедни, — Нестор лукаво подмигнул. — Ты, княже, еже что, обо мне не забывай.

Ярослав улыбнулся. Выходит, хитрец Семьюнко сумел через Нестора настроить в его пользу видных владимирских бояр, а те, по сути, принудили Мстислава к союзу.

«А добрым уговорителем, в посольских делах мужем смысленным становится приятель детских лет, — подумал с удовлетворением Ярослав. — Ещё один умный помощник. Правда, себя никогда не забывает».

Он бросил благодарный взгляд на скромно устроившегося в дальнем углу стола рыжего отрока.

Нестор вопросил об Избигневе.

— Давний мой знакомец, — сказал он.

— В Зимино остался. Не ведаю, по какой причине, но упросил меня не брать его с собой, — ответил ему князь.

По правде говоря, Ярослав знал о том, почему не захотел молодой Ивачич сопровождать его во Владимир, но решил смолчать.

Тем часом в княжьем дворце гремела музыка, говорились велеречивые здравицы, густой рекой лилось вино.

Мстислав и Ярослав оба пили мало, больше только чтоб поддержать веселье. Всё сегодня для галицкого князя складывалось, как он хотел. Он ловил полные искреннего уважения взгляды ближних Мстиславовых мужей, слышал шёпотом сказанное:

— Башковитый сей князь.

— Одно слово — Осмомысл.