На злодеев глаз наметан

От пронзительного крика у меня зазвенело в ушах. Мы оба круто развернулись и увидели на пороге женщину невысокого роста, в мешковатом платье, в очках и фартуке с большим карманом. Она попятилась от нас на лестницу и завопила:

– Убийство! Ужасное убийство! Что вы наделали? Убили бедного мистера Дженкинса! На помощь! На помощь! Полиция!

Я шагнул к ней, но она развернулась и, развив от ужаса бешеную скорость, бросилась вниз по лестнице и на улицу с криками:

– Убийство!

Вейс выбежал из лавки одновременно со мной.

– Что случилось? – спросил он.

– Дженкинс умер, – ответил я, поскольку это было очевидно. – Пожалуйста, пошлите кого-нибудь из ваших детей за констеблем, а эту даму уведите к себе в лавку, напоите чаем и успокойте. Вы ее знаете?

– Да, знаю. Это Руби Пул, модистка с третьего этажа. Я пошлю Джейкоба за констеблем. Он умный мальчик и бегает быстро. Пойдемте, пойдемте, мисс Пул…

Модистка безудержно разрыдалась, но не возражала, когда Вейс взял ее под локоть и повел в лавку.

Я вернулся наверх.

– Лиззи, поезжай прямо в Скотленд-Ярд. Вейс уже послал мальчика за констеблем.

– Я скоро вернусь, – пообещала Лиззи.

Я открыл было рот, чтобы сказать, что ей не нужно возвращаться вместе с сотрудниками Скотленд-Ярда, но понял, что она все равно вернется. И потом, она все-таки свидетельница. Закрыв дверь в детективное агентство, я вдруг вспомнил, что на втором этаже также обитает таксидермист. Я постучал в соседнюю дверь. Мне никто не ответил. Я подергал ручку, и дверь без труда открылась.

Войдя, я замер на месте. Обстановка превосходила мое воображение. Больше всего поражал запах. Здесь пахло тухлятиной и плесенью с примесью химикатов. Меня словно окружала сама смерть в странном, необычном виде. Комнату населял настоящий зверинец из мертвых животных. Чучела свисали с потолка, смотрели на меня из-за застекленных витрин. Чучельник придал им «естественные» позы. Мертвые животные высовывали пятачки из-под стола, из-за кресел, с полок, из открытых шкафов.

Перед окном стоял большой фарфоровый умывальник, над ним висела сушилка для посуды. Я осторожно направился к умывальнику, чувствуя, как за мной следят стеклянные глаза чучел, и заглянул в раковину: в ней лежала мертвая собачка крошечного размера – дамы любят носить таких в муфтах. Трупик был свежим, но, судя по всему, его ждала та же участь, что постигла и остальных его собратьев.

Окно выходило на задний двор – бывший сад. Посередине его разделяла утоптанная дорожка. На веревке сушилось белье семейства Вейс. По углам стояли кирпичный нужник и сарай. В задней стене я заметил калитку – значит, за домом был переулок. У стены дома я увидел грубо сколоченный стол и скамейки. На земле лежали мешки с овощами. Все указывало на то, что миссис Вейс и ее дети бросили работать, когда пошел дождь.

Я услышал тихое повизгивание и в первый миг испугался, что какое-то чучело ожило и тянет ко мне свои закоченевшие лапы или распростерло крылья и собирается на меня спикировать. Я круто развернулся и краем глаза уловил движение за шкафом.

– Выходите! – крикнул я.

Из-за шкафа с кряхтеньем вышел маленький человечек в фартуке и легкой шапочке, нахлобученной на взъерошенные седые волосы. Он бочком двинулся ко мне. Вид у него был такой же испуганный, как и у мисс Пул.

– Не бойтесь, – обратился я к нему. – Я из полиции. Вы мистер Бэггинс? – Я показал ему свое служебное удостоверение.

– Да, – прошептал человечек. – Я Бэггинс, Себастьян Бэггинс, сэр…

– У вашего соседа, мистера Дженкинса, кое-что случилось.

– Я слышал крики Руби Пул, – признался чучельник. – Она кричала, что его убили. Его правда убили? Я спрятался. – Он с жалким видом заморгал. – Когда вы постучали, я подумал, что убийца – вы и пришли искать еще одну жертву.

Ну да… вежливые убийцы всегда сначала стучат!

– Нет, мистер Бэггинс, вам ничто не угрожает. Преступник бежал.

Таксидермист выпрямился и вздохнул от облегчения. Потом его лицо снова исказилось от страха.

– А он не вернется?

– Вряд ли, мистер Бэггинс.

Убийца либо нашел то, что искал, в комнате Дженкинса, либо не нашел. Так или иначе, он не вернется.

– Здесь толстые стены? – осведомился я.

– Да, довольно толстые, – осторожно ответил Бэггинс. – Разговоров не слышно. Мне это вполне подходит. Можно сосредоточиться на работе. Разговоры, знаете ли, отвлекают. Животные должны выглядеть правдоподобно. Нельзя, чтобы чучело вышло косоглазым или с горбом на спине. Я горжусь своими творениями. Вон, видите ту сову? Можно поклясться, что она вот-вот слетит на вас! Когда я работаю, я обычно ничего не слышу, даже если бы вы сидели рядом и обращались ко мне.

Я все время пытался не обращать внимания на сову, которой так гордился ее создатель. Птица уставилась на меня явно неприязненным взглядом. Я начал понимать, куда клонит мистер Бэггинс. Он, как и мистер Вейс, предпочитает ничего не видеть и ничего не слышать. И все же я не сдавался.

– Вы не знаете, у Дженкинса сегодня утром были гости?

Перед тем как ответить, чучельник на долю секунды замялся.