На злодеев глаз наметан

– Нет… чтобы слышать или видеть их, я должен был выйти на лестницу. А я все время сидел у себя.

– Вы что-нибудь слышали? – повторил я. – Не отрицайте, если слышали, мистер Бэггинс. В таком случае вы утаиваете важные сведения!

Его лицо жалко сморщилось.

– Кто-то к нему приходил часа два назад. Точнее сказать не могу. Я его не видел. Но мистер Дженкинс, должно быть, открыл ему дверь, и я услышал, как он… мистер Дженкинс… сказал: «Что вам нужно?» Ответа я не услышал. Наверное, потом они вошли в комнату. Вот и все…

– Вы не слышали, как они повышали голоса во время спора?

– Нет, – решительно ответил мистер Бэггинс.

– Может быть, звуки, какие бывают, когда двигают мебель? Или, скажем, грохот?

– Однажды я услышал глухой удар, – признался чучельник, – но не забеспокоился. Где-то там. – Он указал на стену между своей и соседней комнатами, в то место, где стояла плетеная корзина с маскарадными костюмами.

Наверное, тогда убийца закончил свои поиски, подумал я.

– И больше ничего?

– Ничего, сэр. Я не слышал, как гость Дженкинса уходил… Ничего не слышал до воплей Руби Пул.

– Кто занимает третью комнату на этом этаже?

Он посмотрел на меня удивленно и ответил:

– А, вы имеете в виду комнатку, соседнюю с моей! Там моя гостиная, сэр, и одновременно спальня.

– Мне бы хотелось ее осмотреть.

Бэггинс неуклюже прошагал впереди меня к последней двери на площадке и отпер ее, перебрав несколько ключей на связке. Ключи были большие и маленькие, от прочных дверных до скромных, отпирающих ящики стола, и даже совсем крошечных – наверное, от чайницы. Я задумался, зачем ему столько ключей – ведь у него всего две комнаты. Третий ключ – от входной двери… Я спросил Бэггинса о ключах.

– Никогда не знаешь, когда что пригодится, – уклончиво ответил чучельник. – Я никогда не выбрасываю старые ключи.

Он открыл дверь. Комнатка оказалась крошечной, не больше чулана. Бэггинс каким-то чудом впихнул в нее узкую кровать, стол и стул, но больше места почти ни для чего не оставалось. Перед незажженным очагом на треноге стоял чайник. Из окна открывался вид на ту же полоску сада за домом. Я спросил у Бэггинса, известно ли ему, что хранится в сарае, под навесом.

– Овощи, – ответил он, подтвердив слова Вейса. – Там склад для зелени и овощей бакалейной лавки, что на нижнем этаже.

Вспомнив о кирпичном нужнике, я осведомился, как у жильцов обстоит дело с гигиеническими процедурами. Все жильцы пользуются нужником в саду, ответил Бэггинс. Дженкинс, модистка и он сам вынуждены спускаться на улицу и, повернув за угол, входить во двор со стороны переулка через калитку, которую я заметил.

– А наверху? – спросил я, указывая на потолок. – Кто еще обитает наверху, помимо модистки мисс Пул?

– Никто. – Бэггинс покачал головой. – Сейчас две комнаты на третьем этаже никому не сдаются.

– Кто владелец дома?

– Он. – Бэггинс ткнул пальцем вниз.

– Бакалейщик Вейс? – удивился я.

– Он самый. Очень хваткий малый… У него даже гнилого яблока бесплатно не допросишься.

Я поблагодарил Бэггинса и попросил его не болтать; предупредил, что позже к нему зайдет констебль и запишет его показания.

– Мне нечего показывать! – возразил чучельник.

– Повторите то же самое, что рассказали мне: вы слышали, как кто-то заходил к Дженкинсу часа два назад. Вы слышали, как Дженкинс спросил у гостя, что тому надо. Позже вы слышали приглушенный шум, глухой удар – и показали, откуда он донесся. Понимаете? Вам известно больше, чем вам кажется.

Мои слова совсем не понравились мистеру Бэггинсу. Он с мрачным видом вернулся к своим чучелам со стеклянными глазами.

Топот на лестнице предупредил меня о приходе констебля, которого привел сынишка Вейса. Наскоро объяснив, что случилось, я оставил его охранять место происшествия, а сам снова спустился в лавку.

Кто-то повесил на дверь табличку «Закрыто», но, когда я постучал по стеклу, из подсобки вышел Вейс и впустил меня. Вся семья собралась вокруг мисс Пул, которая по-прежнему шумно рыдала, сморкаясь в платок. Миссис Вейс прогнала своих отпрысков, глаза у которых горели от любопытства и возбуждения, в соседнюю комнатку. Сама она встала рядом с мужем. Вид у обоих был унылый и настороженный. Мне стало их жаль. Они усердно трудились на новой родине, даже стали владельцами недвижимости. Теперь же они замешаны в полицейском расследовании, связанном с тяжким преступлением. По их опыту, хотя они и были невиновными, участие в таком расследовании не сулило ничего хорошего.

– Мне жаль причинять вам неудобство, – обратился я к миссис Вейс, надеясь хоть немного успокоить ее.

– Спасибо, сэр, – буркнула она.

Я повернулся к мисс Пул:

– Мисс Пул, если можно, пожалуйста, вернитесь вместе со мной наверх.

– Я не могу войти в его комнату! – зарыдала мисс Пул.

– Нет-нет, входить к Дженкинсу вам не придется. Но мне бы хотелось поговорить с вами наедине.