На злодеев глаз наметан

– Я немедленно отправлюсь в отель к Викторине Тапли, в девичестве Гийом, и еще раз допрошу ее. Хотя ей очень хочется убедить нас, что муж забыл о ней после болезни, я ей не верю! Фред Торп помнит, как Томас Тапли был напуган, когда приехал к нему в Харрогит. Томас Тапли наверняка понимал, что ему есть чего бояться. Я согласен с Джонатаном Тапли: похоже, нашей французской гостье все известно о состоянии мужа. И все же Томас Тапли упорно не хотел составлять новое завещание, чтобы обеспечить ее. Здесь что-то не так, я это нутром чувствую.

– Удачи, – пожелал Данн.

– Спасибо, сэр.

Незадолго до полудня я вошел в вестибюль небольшого отеля, в котором поселилась Викторина Гийом (буду называть ее так для простоты). В нос мне ударил запах вареной капусты. За дамой послали наверх горничную.

Я ждал ее у подножия лестницы. Она неожиданно появилась на верхней площадке, в антресолях. Признаюсь, я так удивился, что невольно сделал шаг назад. Викторина переоделась в глубокий траур. Она была во всем черном, если не считать белого «вдовьего чепца» с лентами за ушами. Волосы у нее были уложены так же затейливо, как и прежде; прическа напоминала гнездо блестящих переплетающихся черных змей. Когда она начала пружинистой походкой спускаться по лестнице, я вдруг подумал… Как это ни невероятно, но, может быть… она носит парик? Судя по всему, она гораздо старше, чем хочет казаться!

Я с неловким видом извинился за то, что оторвал ее от обеда, и выразил надежду, что наша беседа не будет долгой.

Викторина изящно повела рукой, отмахиваясь и от моих извинений, и от запаха вареной капусты:

– Это не имеет значения. У меня почти нет аппетита. Вон там общая гостиная. – Викторина махнула рукой, затянутой в черную кружевную митенку без пальцев. – Она редко бывает занята. Наверное, нам можно там поговорить.

В гостиной воздух был затхлый, как во всех подобных местах в отелях. Мебель выглядела неудобной. На стене висе ла довольно мрачная картина. На ней было изображено шотландское высокогорье. В тумане виднелись коровы. Я подумал, что постояльцам, наверное, не нравится сидеть в такой обстановке. Поэтому гостиной почти не пользо вались. Однако я заметил на пыльном столе сегодняшнюю газету. Вдова опустилась в кресло, зашуршав юбкой. Я вдохнул аромат пармских фиалок. У Лиззи есть флакончик таких духов.

– Как вы себя чувствуете, мадам? – вежливо осведомился я, садясь напротив.

– Если не считать отсутствия аппетита и моего горя? – парировала моя собеседница. – Во всем остальном, как вы заметили, я чувствую себя хорошо. Правда, я плохо спала.

– Все вполне естественно. Мадам, позвольте спросить, где вы так хорошо научились говорить по-английски?

На ее губах заиграла легкая улыбка.

– Инспектор, глядя на меня сейчас, вы, наверное, с трудом можете поверить, что в молодости я была танцовщицей. Нет-нет, почтенной, приличной танцовщицей! Хотя теперь у меня меблированные комнаты на Монмартре, я была не из тех так называемых танцовщиц, задирающих ноги в кабаре Монмартра и Монпарнаса в малоприличном танце, который иногда называют канканом. Уверяю вас, подобные женщины не лучше, чем о них думают. Нет, я была балериной и выступала в Опере. Знаете, тамошнюю труппу основал сам Людовик Четырнадцатый! – с гордостью продолжала она. – Она очень часто меняла официальное название и выступала в разных местах, но парижане знали ее как «Оперу». И я горжусь, что входила в эту прославленную труппу, пусть и не на первых ролях. Позже, когда подросла и набрала вес, я потеряла место. Тогда я поехала в Англию и выступала в кордебалете в нескольких здешних театрах. Здесь я и выучила английский. Но, месье, жизнь танцовщицы коротка. Я всегда жила скромно и экономила деньги. Вернувшись во Францию, я сумела купить меблированные комнаты.

– Мистер Дженкинс, – хладнокровно заметил я, – считал, что вы почти не говорите по-английски.

Моя собеседница замялась, но всего на миг.

– Мистер Дженкинс, – сухо ответила она, – неумный человек. Ему, возможно, и в голову не приходило, что я хорошо говорю по-английски. Он упорно обращался ко мне на своем ужасном французском. Понятия не имею, где он его учил, хотя, судя по выражениям, которые он употреблял, скорее всего – в портовых кабаках.

– Значит, вы не отрицаете, что знаете, о ком я говорю? Что вы наняли мистера Дженкинса, чтобы он нашел вашего мужа?

– Нет, инспектор, я этого не отрицаю.

– Вчера вы о нем не упомянули.

– Вчера, инспектор, мы не вдавались в подробности моих здешних розысков. Если бы вы спросили меня, я дала бы вам такой же ответ. С чего мне отрицать, что я наняла мистера Дженкинса?

– Откуда вы узнали о его детективном агентстве?

Викторина пожала плечами:

– Рядом со стойкой портье есть небольшой щит, на котором все оставляют объявления. Там была приколота его визитная карточка. Я решила, что стоит попробовать. Но Дженкинс оказался мошенником.

– Мошенником, который тем не менее нашел вашего мужа, – возразил я.

Она вспыхнула: