На Золотой Колыме. Воспоминания геолога

Мы могли быть довольны результатами работ. Правда, хорошее золото было обнаружено только в ключе Родионовском, но зато мы установили повышенную оловоносность почти на всей обследованной территории. Геологическое исследование района показало, что здесь широко развиты гранитные интрузии и многочисленные жилы (дайки) изверженных пород. Изучение их привело к интересным выводам: с одними типами гранитов связана золотоносность, с другими, более молодыми по возрасту — оловоносность. В нашем районе были преимущественно развиты более молодые гранитные интрузии.

18 сентября на устье Тенке прибыла партия Котова, и мы стали собираться в обратный путь. Быстро были изготовлены четыре больших плота, по два на каждую партию, и вот рано утром 21 сентября в бурную штормовую погоду мы покинули устье Тенке. Лошадей отправили обратно на Таскан, откуда они были нам присланы. День 20 сентября был занят подготовкой к отъезду — упаковкой вещей, составлением актов, расчетами и прочей писаниной.

Плыть было неприятно. Дул пронизывающий встречный ветер, и в затишных местах наши плоты неподвижно стояли на месте, а иногда их даже сносило назад. Постепенно погода улучшилась, ветер стих, и мы довольно быстро продвигались вперед, делая за день 40–45 километров. Утрами стояли уже основательные морозы, и хотя шуги еще не было, в затишных местах у берегов намерзала плотная корка льда. К утру плоты наши тоже украшались льдистыми наслоениями, которые днем постепенно таяли.

Всех нас беспокоила мысль о предстоящей встрече со знаменитыми Колымскими порогами, о которых мы столько слышали. Еще на Среднекане несколько наших товарищей, которые в 1931 году совершили маршрут по Детрину и сплыли через эти пороги, захлебываясь от удовольствия, рассказывали нам о могучих двухметровых валах, о нагромождениях камней, угрожающих гибелью, о крутых заворотах и капканах-омутах, попав в которые плот не в состоянии выбраться и его будет кружить «до скончания века».

Самым страшным считается пятый порог — своего рода колымские Сцилла и Харибда. Надо обладать почти сверхчеловеческими способностями, чтобы благополучно проплыть через него. Порог образует, по словам очевидцев, узкую струю воды, по одну сторону которой расположено огромное улово — омут, где происходит круговорот воды, а по другую — трехметровый косой слив в какую-то бездну. Плот надо суметь направить по этой узкой струе, чтобы не соскользнуть в омут, где его часами будет носить по замкнутому кругу, или, упаси боже, не попасть в косой слив, где путника ожидает верная гибель.

Естественно, что мы с некоторым трепетом ожидали страшных порогов. Еще задолго до них русло реки значительно сузилось. Тихая и полноводная Колыма медленно протекала среди обрывистых гранитных берегов. Пульман внимательно Присматривался к окружающей обстановке, ища соответствующих примет. Внезапно над нами со звонким криком пролетел большой черный ворон. Лицо Пульмана просияло:

— Все в порядке, ребята, — довольно улыбаясь, сказал он, — хозяин дал разрешение на переход через пороги, так что нечего бояться.

Фирсов мрачно посмотрел на него:

— Брось трепаться, старик, вот когда проплывем пороги, тогда и будем говорить, что все благополучно.

Плоты двигались цепочкой, держась на расстоянии двухсот метров один от другого. Пульман, Фирсов, я и Кут плыли на первом плоту, за нами следовали плот с Перебитюком, Ковяткиным и Мишей и два плота Котова.

Вещи наши были со всех сторон укутаны в брезент и плотно привязаны к бревнам и стойкам плота.

Русло реки становилось все уже и уже. Гранитные утесы со всех сторон сдавили его. Виды один красивее и величественнее другого медленно проплывали перед нами. Но вот впереди послышался глухой басовитый рев и показалась белопенная полоса бурунов. Русло Колымы сузилось до каких-нибудь пятидесяти метров, быстрое течение подхватило плот и со скоростью курьерского поезда понесло его вперед. Руки крепко стиснули гребь, замелькали зеленовато-белые свистоплясы вздыбленных валов, плот запрыгал, закачался, затанцевал, и холодные белопенные волны окатили нас до пояса. Быстро работая гребями, мы вихрем пронеслись мимо каменистых берегов по кипящей поверхности реки и, постепенно замедляя движение, вновь заскользили по тихой спокойной воде запорожного плеса.