На Золотой Колыме. Воспоминания геолога

Разведочных кадров было мало. Геологоразведочное бюро на Оротукане возглавлял молодой геолог Яша Фейгин, только что окончивший институт и не имевший еще опыта в разведке россыпей. Поскольку мне уже приходилось работать на разведке, Билибин решил направить меня на два месяца на Оротукан для налаживания геологической документации и для контроля над правильностью ведения разведочных работ.

До Оротукана зимним путем около 65 километров. Дорога шла по руслу Колымы, а затем по одному из ее правых притоков переваливала в ключ Таежный, в устье которого находятся база и геологоразведочное бюро Оротуканского прииска.

С оленьим транспортом, который шел на Оротукан, кроме меня отправлялись еще человек семь или восемь, в том числе инженер Лось, прораб Перебитюк, топограф Артемьев, коллектор Кунарев и несколько рабочих.

В 35 километрах от Усть-Среднекана, на правом берегу Колымы, находилось небольшое зимовье и был хороший олений корм. Ближе остановок не было.

В эти годы зимовья — небольшие бараки, специально построенные вдоль дорог, по которым следовал транспорт, были единственным местом, в котором усталый, намерзшийся путник мог остановиться, отогреться, подкормиться (если у него были продукты) и отдохнуть.

Утром 13 декабря транспорт медленно пополз вверх по Колыме, оставляя за собой тонкую струйку морозного пара.

Я задержался в Усть-Среднекане. Мне о многом надо было переговорить с нашим геологическим руководителем Билибиным, а поскольку я знал, что дальше зимовья транспорт не пойдет, то спокойно мог выйти позднее.

Было очень холодно. Термометр показывал 62 градуса ниже нуля. Быстро промелькнул короткий зимний день. В это время года в районе Среднекана уже в три часа дня на небе зажигаются крупные сверкающие звезды.

Из-за сопки выплыла луна, и все вокруг приняло какой-то сказочно-призрачный облик.

Я вышел из поселка часов в шесть-семь вечера.

Дорога была хорошо укатана, и при свете полной луны идти было чудесно. Правда, местами из боковых долинок тянул резкий ветерок — «хиус», который колючими иглами вонзался в лицо, но все же не настолько сильно, чтобы мешать быстрой ходьбе. Идти же надо было быстро. Я был одет в ватные брюки и ватную телогрейку, подпоясанную кушаком. На голове у меня была шапка ушанка. Шею и лицо прикрывал шерстяной шарф, через который приходилось дышать, чтобы не обморозить нос и щеки. На руках варежки и заячьи рукавицы. Ноги были обуты в обыкновенные валенки. Предыдущая зима многому научила нас, главное же тому, что в пеший путь надо отправляться одетым сравнительно легко. Для таких походов хороша куртка из выделанного пыжика, но куртки у меня не было. Ее в какой-то степени заменяла обычная телогрейка, большим достоинством которой является то, что она свободно пропускает испарения человеческого тела. При этом надо идти в определенном темпе, достаточно скором, чтобы не зябнуть.

Я шел ровным, размеренным шагом. Дыхание с характерным шипением вырывалось из груди. Это шипящее дыхание начинается при температурах ниже 48 градусов и обусловлено тем, что находящиеся в выдыхаемом воздухе пары воды моментально замерзают. Сталкивающиеся частички ледяной пыли и создают этот своеобразный шорох.

Несмотря на близорукость, я шел без очков. В такие морозы они бесполезны. Выдыхаемый воздух немедленно покрывает их слоем инея. Когда я начинал ощущать признаки усталости, то вынимал из кармана кусочки взятых на дорогу галет и, жуя их на ходу, чувствовал, как бодрость вновь вливается в тело.

Вокруг стояла могильная тишина, нарушаемая только шорохом дыхания да редкими гулкими взрывами трескавшегося льда.

Вдруг впереди на ярко освещенной лунным светом укатанной снежной дороге я увидел какое-то большое, шевелящееся черное пятно. Я никак не мог понять, что это такое. Животное? Но почему оно находится на одном месте? Коряжина? Почему же она шевелится? Я замедлил шаги и, пристально вглядываясь, стал приближаться к странному предмету.

Велико было мое удивление, и даже ужас, когда я увидел, что это стоящий на четвереньках, пытающийся встать человек. Он производил впечатление пьяного, беспомощно качаясь, он пытался подняться, падал, опять приподнимался и вновь падал — и все это с ужасающей медлительностью и без единого звука.

Я подошел вплотную и нагнулся над ним. Он опять попытался встать. На меня в упор смотрели широко раскрытые невидящие глаза. Освещенная луной часть лица была покрыта инеем и отливала мертвенно-белым цветом, в то время как часть, находящаяся в тени, казалась угольно-черной. Мурашки пробежали у меня по спине. Кто это? Откуда?

Мысль о том, что это может быть кто-нибудь из нашего транспорта, даже не пришла мне в голову. Ведь я вышел из Усть-Среднекана через шесть часов после отъезда транспорта, и все наши давно должны были быть в зимовье.

В первый момент в голове мелькнуло нелепое предположение, что в зимовье подвыпили какие-то проезжие и один из них пьяным вышел на дорогу.

— Кто ты?! Что с тобой?! — закричал я.