На золотых приисках

— Не так просто уйти из тайги. Иногда мне остро хочется всадить пулю в свою голову, но когда вспомню, что Адрианову жалование не уплачено за два года, что несколько раз рабочие уходили от меня без расчета—рука не подымается к голове. А теперь вот связался с человеком: деньги получил, чтобы найти золото и поделиться им. Опять надо ехать к нему... доказывать, убеждать... брр... скучная история.

— А если золото не дастся в руки? —задал я жестокий вопрос.

— Найдем!—протестующе воскликнул Петр Иванович,— не можем по найти! Ведь есть же здесь в камне золото! Откуда-то берутся же все эти пески! Не даром же, в самом деле, я ночую здесь шесть лет, изучил чуть не каждый камешек! И я, в сущности, уже нащупал золото, оно где-то близко, до него рукой подать и, я думаю — немного терпения, усилий, и мы заработаем во всю.

Петр Иванович оживился и последние слова сказал с улыбкой на лице.

— А потом,—обернулся он опять ко мне, — мы, золотоискателя, в некотором смысле конченый народ. Когда мне приходится по делам бывать в Томске — я там не нахожу себе места. Скучно и противно. Тянет сюда, в тайгу. Большая в вей власть. Знаете, года два назад в вагоне поезда, шедшего в Россию, я разговорился с соседом по месту, глубоким, но очень бодрым стариком. Ему было лет семьдесят. Оказалось, что старик, недавно богатый золотопромышленник, разорился дотла на одной рискованной и дорогой разведке. И вот он говорил, что если ему удастся занять денег, он тотчас вернется в горы и будет искать золото.

Солнце было близко к закату, и мы отправились обратно.

Пришли на стан уже в темноте. Прогулка развлекла Петра Ивановича. За ужином он даже съел немного простакваши и ломтик хлеба, тогда как обыкновенно, из-за катарра желудка, он ограничивается при еде ничтожной порцией.

Едва легли спать, собаки залились лаем. Затем стихли, и послышался галоп лошади. Стих и галоп, но в помещение никто не стучался.

Озадаченные встаем с коек и выходим на крыльцо.

На ступеньках сидит Адрианов, опустив в бессилии голову на колени. Никита и Матвей расседлывают гнедка, который как-то странно ржет, точно его пробирает дрожь.

— В чем дело, Трофим Гаврилович?

Адрианов поднял голову, руки его дрожат.

— Медведь гнался... ободрал гнедку зад.

Подходим к лошади — действительно, зад ободран, сочится кровь, животное дрожит и слегка ржет от боли и волнения.

Никита стреножил лошадь, смазал раны дегтем, чтобы не лез гнус.

Собираемся около Адрианова. Оказывается, на тропке повстречался медведь, видимо, травленый, т.-е. пробовавший свежинки. Только эти медведи нападают на человека. Гнедко рванулся и помчался по тропке. Медведь в догонку. У спуска к роднику он совсем было уже настигал, но здесь тропка делает крутой поворот. Гнедко-то его хорошо знает, сколько раз по нему ходил, и поэтому легко повернул и помчался дальше, медведь же с разгону вломался в чащу, и, пока он из нее выбирался, Адрианов успел ускакать вперед па значительное расстояние.

— Наконец, второй раз зверь настиг гнедка недалеко от стана, на перевале. Лошадь неслась, как шальная, но медведь ухитрился ухватить ее лапой за зад. Гнедко закричал, как человек, но опять счастье — крутой поворот, и зверь отлетел в сторону и покатился по откосу вниз.

— Он, значит, недалеко. Пожалуй на стан ночью придет,— сказал Петр Иванович, — надо пальнуть раза два.

Грянули один за другим три выстрела, широко раскатившись эхом по горам и тайге. Недоумевающе отозвались собаки.

— Ну, а как насчет муки? —голос Петра Ивановича чуть дрогнул.

— Скверно, не дал. Говорит нет, да только врет.

— Ну, и жила! — возмутился Петр Иванович, — сколько раз его мы из беды выручали, а как к нему обратишься— нет! Ну, да ладно, я ему это припомню.

Адрианов мялся, не решаясь что-то сказать.

— Что у вас, Трофим Гаврилович?

— Видите ли, Петр Иванович, — морщился Адрианов, — на Центральном по требованию горного надзора выкинули из амбара целую кучу муки. Говорят, если ее хорошенько просушить, комья разбить да проветрить на солнце, то можно печь хлеб. Не взять ли нам ее?

Рука Петра Ивановича треплет бородку, ерошит волосы.

— Попробуем.

СМЫВ

Разведка на золото дорога и не всегда оправдывает себя. Поэтому искатели золота чутко присматриваются и прислушиваются ко всему, что может привести к нахождению золота помимо научно поставленных поисков. И статистика золотоискательского дела говорит, что большинство хороших месторождений золота было найдено случайно. Так, например, маленькая артель хищников брала для печи в зимовке глину и натолкнулась на богатую жилу. В результате на этом месте вырос большой прииск (Беррикуль) с тремя тысячами рабочих.

Один дотла прогоревший золотоискатель пробирался верхом к большому прииску, чтобы искать работы, так как семье его нечего стало есть. На перевале лошадь захромала. Сошел с коня, осмотрел ноги и нашел на одной ноге между подковою и копытом камешек. Присмотрелся к нему — блеснуло видимое простым глазом золото. Пошарил кругом и набрал еще таких же камней с золотом. В конечном счете сделал в казну заявку на место и сделался богатым человеком.