На зов тринадцатой могилы

Я чуть-чуть отодвинулась и осмотрелась по сторонам. Мы оказались на темной улице. В Альбукерке только-только стукнуло семь утра, а здесь уже было девять вечера. К нам устремился шум с местного рынка. Однако мы материализовались на боковой улочке, поэтому могли добраться до дома Панду незамеченными.

Панду Йосо, глухой и слепой семилетний пророк, написал детские книжки, в которых рассказывалась вся наша с Рейесом история, начиная с того времени, как мы были богами, и заканчивая тем, как родились на Земле и у нас появилась Пип. Только нас мальчик называл звездами.

Надо признать, книги были прекрасны. Панду рассказывал свои истории родителям, а они их записывали. И, даже будучи глухим и слепым, он сам сделал иллюстрации. С трудом верилось, что я наконец увижусь с этим ребенком.

Книги как-то обнаружил Гаррет и сразу же увидел связь. Панду называл меня Первой звездой, Рейеса — Темной звездой, а Пип — Звездной пылью. Мне же хотелось знать лишь одно: если мальчик сумел так далеко заглянуть в прошлое, буквально на миллионы лет назад, может ли он так же легко заглянуть в будущее?

Книги Панду стали международными бестселлерами, но родители отказались бросать родных и друзей и построили небольшой домик на краю района, где жили раньше. Они вполне могли позволить себе что-нибудь покруче в более благополучном месте, но решили никуда не переезжать. В городах вроде этого соседи часто становятся членами семьи. В Штатах такое встретишь редко.

Мы постучали в свежепокрашенную деревянную дверь. Открыл молодой мужчина, чьи брови сразу сдвинулись.

— Selamat sore[6], - опустив голову, поздоровалась я, традиционно пожелав доброго вечера, а потом быстренько добавила на индонезийском: — Простите за столь поздний визит.

За спиной мужчины появилась женщина с маленьким ребенком на руках, и между ее бровями залегла точно такая же беспокойная складка. Они оба посмотрели на меня, на Рейеса и обратно.

— Selamat sore, — наконец отозвался мужчина.

— Если вас не затруднит, мы были бы очень признательны за возможность поговорить с вашим сыном, мас Панду. — Хозяева переглянулись, и я решила продолжить: — Я — Первая звезда.

Дешевый приемчик, конечно, но мне кровь из носа надо было увидеться с их сыном. И именно сегодня.

Две пары глаз превратились в огромные блюдца, и теперь на нас смотрели с натуральным благоговением.

— Вы Первая звезда? — переспросила женщина. — Пожирательница звезд?

Я смиренно опустила голову.

— А вы, значит, Темная звезда? — спросила она у Рейеса. — Создатель адских миров?

В ответ он коротко кивнул.

Рука женщина взметнулась ко рту, а мужчина жестом предложил нам войти в дом. Причем, судя по лицам, хозяева будто испытали облегчение от того, что наконец увидели нас.

— Вы, видимо, пак Сурья, — использовав уважительное обращение, сказала я отцу Панду, когда нас привели в маленькую гостиную.

Он кивнул и указал рукой на жену:

— Это Касих.

Фактически он дал мне разрешение называть его жену только по имени, но я все же почтительно опустила голову и проговорила:

— Бу[7] Касих, я Чарли, а это Рейес.

Хозяева последовали нашему примеру и стали звать нас пак Рейес и бу Чарли.

— Панду пишет четвертую книгу, но процесс идет не очень, — проговорила Касих.

Сурья нервно улыбнулся.

— Почему? — спросил Рейес, которому пришлось согнуться, чтобы войти в комнату.

— Он не ест, — ответил Сурья с явным беспокойством на лице. — Видения слишком яркие. Они показывают мир без света, который поглощает землю.

Я очень старалась никак не реагировать. Судя по тому, что все взгляды обратились ко мне, ничего не вышло.

— Прошу вас, продолжайте, — тихо сказала я.

— Он нервничает, бросается вещами, кричит.

— Даже припадки были, — добавила Касих. — Боюсь, его наказывают за то, что он видит чужой мир. Мне кажется, демоны украли его у меня.

— Ничего подобного не случилось, — торопливо заверила я ее, чертовски надеясь, что не вру.

Касих слегка расслабилась.

— Он говорит, мы все умрем, потому что тот мир создал Темная звезда для Пожирательницы звезд. И там живут потрошители душ.

Рейес возвышался над всеми присутствующими, поэтому, когда хозяева повернулись к нему, им пришлось задрать головы.

— Как Ош? — все еще на индонезийском спросила я у мужа.

— Вы говорите об Ошекиэле? — удивилась Касих.

Я повернулась к ней:

— Вы о нем знаете?

— Он пожиратель душ, — тихо сказала она. — Но эти демоны другие. Ошекиэль был рожден в рабстве. Для выживания ему нужны души людей, но он впитывает ровно столько, сколько необходимо. А потрошители буйствуют. Рвут души на части и стирают зубами в пыль, пока ничего не остается.

Это, блин, офигеть какое точное описание.

— Вы правы. Но можно ли нам увидеться с Панду?

Кивнув, Касих повела меня в маленькую комнатку в задней части дома. Для местных это был настоящий особняк, а я видела теплый, уютный домик, наполненный любовью и уважением к традициям.

Касих отодвинула шторку, и передо мной предстала освещенная одной-единственной свечой комната. Панду сидел и смотрел на свечу, словно в трансе, но едва я вошла, сразу повернулся ко мне.