Nabat_1

— Я его не знаю, — отрицательно замотал головой майор.

— Брось, майор, — жестко приказал Бехтеренко. — За­пел, пой дальше.

— Но...

— Без но. Уверяю тебя. Мотвийчук расколется быстро, не бери грех на душу, на тебе первом кровь наших ребят.

— С ним меня знакомил тот же Мастачный за неделю до Рождества. Сказал, что Мотвийчук руководит отрядом «юных христиан», неплохо бы приобщать ребят к серьезной работе.

— Слушай, майор, ты что, полный придурок, не знал о розыске Мотвийчука? — заскрипел на стуле Бехтеренко.

— Знал.

— И не заявил об этом Христюку?

— Начальство и без меня об этом знало.

— И ты решил спеться со своим врагом заклятым, с тем, кого тебе отлавливать надо и днем и ночью, в пургу и вёдро, пока в тебе хоть кровинка полощется?

— Не валите на меня все! — вскинул голову майор. — Мне было сказано, что Мотвийчук искупил свою вину рабо­той с подростками.

— Какие моралисты в «милиции нравов»! — всплеснул ру­ками Бехтеренко. — Этот охламон полгода назад замочил не­винную старушку, а его в святцы вносят! Где логика, майор?

— Я выполнял приказ, — опустил голову майор.

— И рассчитывал, с рук сойдет. Навалитесь на бедного Илюшку, оттузите по печени, по почкам, остальное вас не касается. Так вас, ментов поганых, учат нынче служить на­роду?

— Меня этому не учили.

— На каникулах был? Врешь. Слушай, я тебе одну бума­женцию зачитаю для осветления памяти. — Бехтеренко по­искал в папках и вынул листок. — Слушай, стенограмма выступления замполита Мастачного перед офицерским со­ставом в годовщину создания «милиции нравов»: «... и я вам, товарищи, не советую миндальничать с нечистью. Хватайте всех подозрительных, нормальный человек по улицам не шастает, по вокзалам не ночует. При малейшем намеке на сопротивление —- палочками по жизненно важным органам, чтоб долго не жил. Народ вас поддержит, хватит мириться с отребьем!» Аплодисменты. А ты там был, ладошки бил. А если человек в беду попал, как Триф этот? Кому он навре­дил? Мозги отшибло? Козлы вы вонючие, а не «милиция нра­вов», лимита сраная. Я по твоей харе вижу, что онучи на милицейские сапоги сменил. Или москвич, скажешь?

— Я тамбовский, — тихо ответил майор.

— Город-то исконно русский... И не волк ты тамбовский, а хорек! Еще и пацанов в беспредел тащите.

— Это не мы, — вовсе сник майор.

Бехтеренко резко выгнул шею, набычился, но сдержался. Вид майора был ему неприятен. Он вызвал охрану, а майору сказал:

— Ничего ты не понял, служивый. Вот тебе карандаш, бу­мага, в камере подробно все опиши в числах и лицах. Ведите его, — кивнул он охранникам. Старший показал глазами на майора: отобрать лишнее?

— Ведите, как есть, — распорядился Бехтеренко. — Трус. Но я думаю, совесть к нему вернется. Давай, майор, у тебя есть шанс стать порядочным человеком. Или просто челове­ком, а не козлом в мундире.

Закурив, выпив газировки из холодильника, Бехтеренко велел вести Мотвийчука.

— Отец Мотвий? — дурашливо осведомился он. — Или сразу по фене начнем?

— Лучше сразу по закону, полковник, — с наглецой отве­тил Мотвийчук. Борода не делала его старше, она лишь пря­тала отдельные участки лица. Видимыми оставались ныряющие в сторону рыжие глаза, острый и длинный нос с горбинкой, не переломанный пока за нахальство.

— По-людски хочешь? — притушил сигарету Бехтерен­ко, прищурился от дыма.

— А ты меня незаконно взял. Меня милиция ищет, понял?

Без комментариев Бехтеренко отвесил ему добрую оплеуху.

— Ты! Ты! — скособочился Мотвийчук. — Не имеешь права!

— Имею, — спокойно ответствовал Бехтеренко, приме­риваясь, как бы выровнить наглеца оплеухой с другой сторо­ны. — И вот почему. То, что ты с пацанами вытворяешь, грех куда более тяжкий, чем убийство старушки.

— Докажи сначала! — крутился вокруг оси Мотвийчук, прикрываясь обеими руками от кружащего полковника.

— Бережешь личико? Зеки тебе его пока не испортили... Не хочешь назад, да? Маманька, надеешься, вызволит?

— Не убивал я никого! — всхлипывал Мотвийчук. — Тре­бую адвоката и передачи дела в руки милиции.

— Адвоката, говоришь? Есть у тебя адвокат: Зверев Ми­хаил Иванович. Знаешь такого?

— Не знаю.

— Я подскажу: майор органов, которого сегодня глупая девчонка убила, а автомат в ее руки ты вложил.

— Это еще доказать надо, — упрямился Мотвийчук.

— И я о том же, — согласился Бехтеренко. — А пока суд да дело, будешь ты обычным подследственным. Идет?

— Так бы сразу, — распрямился Мотвийчук.

— А сидеть будешь в обычном предзаке. Идет?

— Нормально.

— Ас тобой в камере будет еще человек двадцать стоя­щей братвы, которая будет знать, кто ты такой. Идет?

— Переживем. Бог терпел и нам велел.

Бехтеренко засмеялся откровенно, будто со щенком забав­лялся.

— Слушай, Сонечка, так кажется, тебя мама в детстве зва­ла? Блатным станет известно не только про старушку, но и про девятилетнюю девчушку, которую ты изнасиловал.

— Зачем наговариваете? — сменил тон и обращение Мот­вийчук.— Не было такого!