Nabat_1

— Но вы сказали, Триф закончил факультет философии? — пытал Судских президент, тянул ниточку, которая, может статься, приведет его к неким подвалам, где хранится мощ­ная бомбочка, годная крепко напугать патриарха. Давай, Суд­ских, помогай!

— Ни одно событие, выходящее из рамок обычной уни­верситетской жизни, не обходит студиозов. Мы читали «Миф о Христе» увлеченнее самого крутого детектива. Потом, прав­да, диплом с кафедры исчез, и никто не сделал копии. Тогда это было трудным делом.

— А что роман Тендрякова? Я что-то не припомню его.

— Судьба романа как-то не сложилась. Замах был боль­шой, но Тендряков не рискнул воссоздать истинную карти­ну. Именно не рискнул. Ближайшие друзья заклинали автора не публиковать его.

— Ну да? — не поверил президент. — Чего он там нако­пал? Подумаешь, попы-врунишки, — и спохватился: — Ко­нечно, Святая церковь наш союзник, и мы не позволим лить помои на христианство. Но годы тогда были другие, прагма­тические, — нашел он нужное слово. Интересовала же пре­зидента позиция Судских: есть смысл определиться, может статься, годен тот в союзники.

— В пору повального атеизма тем не менее существовало лобби, которое не позволяло посягать на христианские цен­ности. При Брежневе особенно, — подчеркнул Судских.

Президент кивнул согласно. Ход мыслей генерала его ус­траивал, а чтобы их позиции сблизились, он уточнил:

— В пору Виктории Брежневой.

Генерал отмолчался.

— Не понравился, выходит, роман? — вернулся к Тен­дрякову президент.

— Хотя автор лишь робко намекнул, что не все гладко в святом семействе. Литература — это не узкопрофильная ра­бота. Но до Тендрякова никто не посягал на миражи.

— А «Гаврилиада» Пушкина? — похвалил себя за наход­чивость президент. — Ведь прошелся Александр Сергеич по непорочному зачатию!

— Литературное хулиганство, талантливое нахальство, — твердо констатировал Судских. — Ерничество. А Тендряков опирался на выверенные данные Трифа.

— А сам Триф на что опирался?

— На писания ранних христиан, на иудейские первоис­точники. Он блестяще знает иврит и древнееврейский, читал в оригинале комментарии к талмуду «Мидрашим», ссылался в дипломе на «Зогар» — это основополагающий текст Ка­бал листики, — пояснил Судских, — так называемая «Книга сияния» Симона бен-Иоакия, изданная в тринадцатом веке. Но более всего в работе Трифа удивляют его ссылки на куда более ранние документы иудеев, откуда прослеживаются исто­ки христианства. Это не просто изложение учения, это про­грамма действий на ближайшую тысячу лет.

— Но откуда об этом знал студентишка? — с сомнением спросил президент.

— Один из родственников Трифа был кантором в синаго­ге. Мы это выяснили. Яков Триф изгнан оттуда за вольно­думство. Иудеи, как никто другой, жестко держатся за каноны вероучения, их церковь не пережила тех дроблений, какое претерпели христианская и католическая. Я думаю, оскорб­ленный Яков Триф снабдил племянника основополагающим материалом, а позже, находясь в Израиле, он убедился в этом воочию, за что и поплатился.

Президент зачарованно слушал. Щемило где-то под ложеч­кой, как бывает не от физического недуга, а от прикосновения к чему-то тайному, непостижимому. Он ушел было в себя, пыта­ясь исследовать причину неосознанного волнения, но заставил себя слушать генерала. Тот излагал интересные вещи.

™ Некоторые причины, из-за которых Триф покинул Из­раиль спешно, таковы: в книгохранилищах Израиля Триф усиленно изучал древнейшие иудейские писания. МОССАД проявила к нему интерес еще в 1978 году, едва он блестяще защитился и остался на кафедре философии МГУ. Известно, ему предлагали выехать в Израиль, суля все блага. Он отка­зался. Его периодически уговаривали десять лет, но он не­ожиданно оставил научную работу, будучи уже доктором философии, и занялся бизнесом. Лишь в 1997 году он обра­тился в посольство Израиля и незамедлительно получил бес­срочную визу. Случай довольно неординарный.

— И что в Израиле? — поторопил президент, хотя Суд­ских излагал события ровно и полно.

— В Иерусалиме, конкретно в университетской библио­теке, Триф работал с ранним изданием книги «Сефер Иеци- ра» — «Книга творений», датируется третьим веком нашей эры и является трактатом основ кабалистической философии. Вдруг он воскликнул: «Нашел!» — и убежал из библиотеки, забыв даже паспорт. — Судских пояснил: — Он сдавал его в обмен на книгу.

— И что он нашел? — торопил президент.

Судских пожал плечами.

— События таковы: полиция разыскала Трифа в аэропор­ту. Тот безуспешно пытался вспомнить, где его паспорт. На Трифа наложили штраф: «За непочтение к персоналу уни­верситета». Триф отказался. Тут о нем вспомнила МОССАД, и Трифа вывезли из полицейского участка куда-то на квар­тиру, штраф выплатила МОССАД. Какие разговоры велись на этой квартире, неизвестно, только через пять дней Трифа выслали, аннулировав бессрочную визу.

— А вы сами как полагаете, за что Трифа выслали и что он такое раскопал в этой книжице?