Nabat_1

— Натка! — подняла подругу звонком Чара. — Ты чего наплела?

— Ой, оставь, — сонно откликнулась Наточка. — Вы­сплюсь, поговорим, я приеду.

— Да ты послушай только! — настаивала Чара.

— Отвяжись! — отрезала Наточка. — Что нового ты мне расскажешь? Трахались в ванной, потом на диване, и он был весь пламя?

— А что? — настороженно спросила Чара. — Ты спала с ним?

— Меня мужики не интересуют, импотенты тем более, — лаконичный ответ и гудки отбоя.

«От зависти», — решила Чара, успокоилась и заснула, как провалилась в преисподнюю, где только что побывала с Де­нисом.

В краткий миг между сном и реальностью пред ней возник­ли глаза Шумайло. Такие были у школьного учителя из дале­кого детства. Пустые и холодные. Его поймали однажды подглядывающим за девочками в туалете. Чепуха, отмахну­лась Чара и заснула.

«Тебе нравится тут?» — спросил Денис, кутаясь в махро­вую простыню. Он спрашивал и смотрел в сторону.

«Мне с тобой везде хорошо», — отвечала она, пытаясь увидеть его глаза.

Они стояли на галечном холме, под ногами зиял огром­ный котлован или заброшенный карьер. Вдали, над круто сре­занной стеной карьера, возвышался нетронутый лес, угрюмый и молчаливый; громадные сосны пытались дотянуться до неба, пожаловаться Господу на людскую несправедливость: «Доколе, Владыка святый и истинный, не судишь и не мстишь живущим на земле за кровь нашу?» Всюду песок, булыжни­ки, глина то в расстил, то кучами, то ямами — первозданный хаос и носятся темными стаями орущие вороны. Но тепло. Влажно. Чуть-чуть до появления солнца из-за кромки темно- серого облачного полога. И очень спокойно рядом с Дени­сом, ничто не пугает. Он сильный, неистовый. Не он ли расшвырял по карьеру эту искореженную технику? Вон баш­ня танка, ствол задрался вверх, вон еще один, гусеницами к небу, вот какие-то перекрученные, наверное, взрывами кон­струкции, много разбитых, сожженных вагонов. «Ой, Денис, какой ты храбрый!» — «Я? Это не я». — «А кто же все это разрушил?» — «Это было до меня. Я всего лишь охраняю тайну этого места, чтобы никто не узнал». — «А мне расска­жешь? Я ведь теперь твоя кровинка». —«Сам хочу у тебя кое-что узнать». — «Спрашивай, родной». — «Родной? Раз переспали, и уже родной?» — «Ну зачем ты так? Я столько тебя искала, единственного». — «А сестру свою не пыталась найти?» — «Где же? Только на том свете...» — «Это и есть тот свет, здесь она». — «Зачем ты так шутишь?» — «Не соби­раюсь, я слишком серьезен. Видишь, вон дыра в стене карь­ера? Там живет твоя сестра со своим мужем. Целые и невредимые». — «Зачем ты так! Они погибли, попали в ава­рию! Или мы действительно на небесах?» — «Глупая, какие небеса? Это Армагеддон-2». — «Если они живы, почему тог­да не приедут в отпуск, им положено раз в год». — «Ничего им не положено. Всех жителей этого города в начале года сняли со всех видов довольствия. Видишь колею железной дороги? Раньше по ней доставляли продукты и прочие при­пасы. Пустят вагон с горки, он сам к ним катит в запретную зону. Возврата тары не надо, все равно зараженная». — «Но

как же можно поступать так с живыми?» — «Для них места нет. Они поражены неизвестным вирусом. Их не стали уби­вать, не стали экспериментировать, но не стали и кормить, чтобы эксперимент шел чистым. Тебе их жалко, а у них здесь овощи круглый год, зимы не бывает, одной помидорины хва­тает на десять человек, кролик больше коровы». — «Я хочу видеть сестру». — «Это твое дело. Только назад дороги нет. Прямо перед нами начинается полоса зараженной земли, за нами ряды колючей проволоки, по собственной воле сюда никто не заходит. Были смельчаки, погибали через день». — «Но как же сестра с мужем?» — «Вот это и составляет тай­ну». — «Я хочу видеть сестру. Катя! Гена!..» — «Оставайся, глупая...»

Денис растворился в пространстве. Чара пыталась удер­жать его руками, схватить, как в детских жмурках, и тщетно. Она очнулась вдруг, натолкнувшись на что-то, стащила по­вязку с глаз: «Натка, ты как сюда попала? Денис где?» — «Меня мужики не интересуют, тем более импотенты». — «О чем ты говоришь? Он настоящий мужчина!» — «Вот дура! Смотри туда!» Наточка засмеялась, сделала ласточку, и Чара взглянула по направлению вытянутой руки. К ней шла сеет-' ра, широкий ремень через шею удерживал перед ней лоток. «Катя! Что это?» «Нас сократили, — печально ответила сес­тра. — А жить надо. Вот Геннадий делает, а я продаю. Толь­ко нашим такие вещи не нужны. Может, купишь, тебе такие вещи нравятся?» «Какая мерзость!» — воскликнула Чара: на лотке лежали мужские детородные органы. «Чара, успокой­ся! — просила сестра. — Лучше скажи мне, как дочурка моя? Отпусти ее к нам. Только пусть панталончики теплые наде­нет, здесь так прохладно вечерами». — «А где мой Денис?» — «Будь он проклят, твой Денис!» —«Что он сделал вам пло­хого?» — «Еще узнаешь. С каким страшным человеком ты связалась...»

Она рванулась прочь с холма, потом вверх по насыпи, к Денису. Нет, не Денис стоял там: Эльдар смотрел на нее с укоризной.

4 — 19