Набат 1

— Согласие на водовод даем? — вернулся Гречаный к прерванной до того теме. Страны Европейского Содружества обратились с просьбой наладить водоснабжение из России в Европу. Катастрофа с водой стала не менее ужасной, чем японское землетрясение.

— Даем, — кивнул Воливач. — Проект соглашения ты читал с моими поправками?

— Читать-то читал, — хмыкнул Гречаный. — Только не уверен, что господа хорошие одобрят твои, мягко скажем, yсловия: предоставить то, наладить сё… Это ультиматум, Витя.

— Никакой не ультиматум. В протокольном отделе сгладят мой солдафонский стиль, и получится очень мягкая бумажка: нам бы хотелось просить вашего согласия на участие в переоснащении водозаборников, очистных сооружений и так далее. Понимаешь, да? — Гречаный с улыбкой кивнул. — Мягкая бумажка? Пусть и подтираются. А еще надо бы заложить пункт очистки наших могильников и зон заражения.

— Ох, круто! — сделал дурашливую мину Гречаный. — Водовод из Сибири до европейской границы им и без того влетит в копеечку.

— Это их проблемы, — отмахнулся Воливач. — У них деньги есть, у нас нету, зато вода имеется.

— Стало денег не хватать, — возразил Гречаный. — Японский синдром сработал почище землетрясения. Господин Хисао Тамура на сегодняшний день весит больше всей Швейцарии.

— Стой-ка! — поймал мысль Воливач. — А не увязать ли нам просьбу японцев с европейским соглашением? Японцы гасят наши кредиты в Европе, а мы им — сведения о Зоне?

— Резонно, — согласился Гречаный. — А если они опять Курилы запросят?

— Мы же подписали договор. Вопрос о Курилах закрыт.

— Ты не понял, — закипятился Воливач. — Переселенцы, беженцы, то да это…

— Давай дождемся реакции, — согласился Гречаный. — Но ход твоих мыслей мне нравится.

— В чужом пиру похмелье, Сеня.

Доложили о прибытии Бехтеренко.

Он вошел стремительно. Бывший полковник УСИ мало изменился. Ни солидный пост, ни сидячая работа не прибавили ему чиновничьей солидности. Переодень в камуфляж — и старший группы захвата готов на выезд. «Что за спешка? — читалось в его взгляде. — Забот хватает, а тут еще — срочно с бумагами по Зоне, где ничего не случается…»

— Святослав Павлович, — начал Воливач, — у тебя в бумагах нигде не проглядывает голубое свечение в Зоне?

— Давно зафиксировано. С полгода как. Дневная аэрофотосъемка показала наличие светящихся движущихся объектов, надо понимать, людей; ночью голубоватое свечение по всей территории карьера. Я ведь докладывал лично вам.

Гречаный слушал Бехтеренко отстраненно, словно его это не касается, но на самом деле он ловил каждое слово и следил за реакцией Воливача.

— Ладно, ладно, — остановил Бехтеренко Воливач. Конечно же, перемотал в голове пленочку до конца. — Данные о природе свечения есть?

— Есть, — спокойно ответил Бехтеренко. — Вам устно или письменно?

— Устно.

— Есть. Голубоватое свечение указывает на избыток электрического заряда в слабом электрическом поле. Так перед грозой в воздухе пахнет озоном. Если такой заряд направленного действия, происходит разряд и в обратном направлении. Примерно как происходит выброс газа при выстреле гранатомета. Хуже, когда такой разряд отклонился. Тогда происходит эффект пробоя обмотки конденсатора…

— Не усердствуй, Святослав Павлович, — понял его Воливач и подобиделся. — Что еще по существу?

— В контрольном докладе за прошлую неделю сделан вывод: сползание части острова Хонсю в море напрямую связано с происходящим в Зоне.

Воливач быстро переглянулся с Гречаным.

— Вот, — сказал Воливач, — мы тут голову ломаем, а Бехтеренко давно решил глобальную проблему.

— Это не я, это подчиненные.

— Умничаешь? — выражал неудовольствие Воливач. Разумеется, в Японии станет известна истинная причина их трагедии, и приятный планчик привлечения японских денег может провалиться, не начавшись. Махнув рукой на конспирацию, Воливач спросил прямо при Бехтеренко:

— Как выкручиваться будем?

— А зачем выкручиваться, Виктор Вилорович? — спросил Гречаный. — Давай временно придержим отчет, ничего, мол, не знаем.

— Но знаем же! Наш недогляд!

— Не наш, а общий. Зона — общечеловеческая беда. О ней знали все, только, подобно кроликам с морковкой, грызли и отмалчивались, авось Россия провалится к бениной маме в эту Зону, а мы с морковкой останемся. Мне смысл ясен: в Зоне производят эксперименты с би-кварками и что-то наработали. Я прав, Святослав Павлович?

Бехтеренко кивнул и добавил:

— Счетчики на всех уровнях вокруг Зоны показывают мизерную радиацию, хотя две недели назад в десятикилометровом поясе их зашкаливало.

— Обождем с ответом, — сделал заключение Гречаный. — А с Зоной надо связаться и сказать, каким образом их эксперименты сказались на бедных япошках.

— Согласен, — поддержал его Воливач. — А ты, Святослав Павлович, больше не скрывай от меня таких сведений. Сразу ко мне.