Набат 2

Дело, из-за которого он оставил свое прохладное жилище на побережье, было нешуточное: возмущенный Синедрион требовал утвердить казнь некоего самозванца Иисуса Назаретянина, объявившего себя царем иудейским. Протекторат и без того лихорадили частые возмущения, недовольства, бунты следовали один за другим, притом генералы иудейской церкви искусно разжигали конфликты: они стравливали религиозные группы друг с другом, чем создавали еще больший хаос. Приход самозванца мог вылиться в подлинное восстание, а римский гарнизон повинуется плохо из-за частых стычек с мирными жителями и готов крушить все вокруг в этой взбудораженной провинции.

На прокуратора сыпались доносы в Рим, будто бы он специально сеял раздоры, и свирепый Тиверий мог в конце концов отозвать его и предать казни. В вину император мог поставить ему только одно — подрыв авторитета. А что может сплотить их против захватчиков лучше, чем появление отпрыска Давидова?

Жестокий для римлян, Тиверий не любил волнений в провинциях. Направляя Пилата в Иудею, он наставлял его: «Разумный пастух стрижет своих овец, но не сдирает кожи». А Пилат уже раздразнил иудеев тем, что использовал священный еврейский клад Корбан на постройку акведука, подающего воду в иссохший от жажды Иерусалим. Появилась вода в достатке — обвинили в нарушении клятвы Цезаря никогда не прикасаться к таинствам еврейской церкви. Еще одно серьезное обвинение — клятвопреступник…

«Подленький народец! — раздраженно думал он, вынужденный ехать в духоту перенаселенного города. — Что ни сделаешь для них, все плохо, еще и потомок Давида на мою голову!»

— Тертоний, — обратился он к своему писарю, — что слышал об этом Назаретянинс?

— Многое: проходимец почище Агриппы, — ответил Тертоний. Агриппа был на слуху и здесь, и в Риме. Промотав свое состояние, сделался нравственником. — А Назаретянин сделался нравственником, чтобы сколотить состояние. Собирает толпы голодранцев и вещает, что он истинный потомок Давида, пришедший освободить иудеев из римского плена.

— Казнить немедленно! — возмутили Пилата последние слова.

— И это правильно, — поддержал Тертоний. — Садуккеи будут довольны. Но возмутится другая часть евреев, ведомая фарисеями. Садуккеи зажрались, а фарисеи зарятся на их роскошь, спят и видят, когда явится с небес потомок Давидов и вернет Израилю прежнее величие.

— А что, этот Назаретянин в самом деле еврей и соблюдает нравственные нормы? — спросил Пилат.

— Как все, — усмехнулся Тертоний. — Не так давно блудница из нижнего квартала, всем известная Мария, раскричалась на весь город, что он спал с ней и не заплатил. Народ собрался, хотели волочь Назаретянина мытарям, а он простер над ней руку и говорит: ты святая женщина, дала приют сыну божьему, зачтется тебе — и ты станешь святой. Ушлая бабенка сообразила и кинулась ему в ноги: сын божий, сын божий! Там был по случаю соглядатай из самаритян, слышал, как эта блудница говорит ему тихо: ладно, прощаю тебе долг. Не знаю, какой ты там сын божий, но трахаешься как бог. Проходимец по всем приметам.

— Откуда он взялся на мою голову! — воскликнул Пилат недовольно, понимая, сколь сложно будет выносить ему приговор на этот раз. Так запутал нынешнее дело Назаретянин, что проще было отправить его в Рим и казнить там… Только Тиверий в любой момент может отойти к праотцам, и как посмотрит преемник на фокусы Пилата? Доносчики постараются.

— А ты удивишься, славный Пилат, — напомнил о себе Тертоний. — Когда б узнал, что самозванец-самнит из Перуджи…

Будучи самнитом, потомком славного племени, Понтий Пилат не любил, когда поминали его происхождение и родство с покоренным племенем. Но сейчас упоминание пришлось по сердцу.

— Самнит? — переспросил он.

— Более того, — продолжал велеречивый и хитроумный Тертоний, по матери он восходит к этрускам, которые поклонялись богу Арию и до сих пор считаются знатоками таинств.

— Пожалуй, велю его выпороть и выгнать из Иудеи, — сделал выбор Пилат.

— И это было бы правильно, — согласился Тертоний, — если бы Назаретянин оказался тем самым Иисусом из Перуджи.

— Что ты хочешь сказать?

— Славный Пилат, настоящего Иисуса иудеи забили кам-; нями года два назад. Первосвященникам иудейской церкви не понравились его проповеди о боге Арии, которого исповедуют ессей, самая таинственная еврейская секта, не отрицают и фарисеи бога Ария, лишь садуккеи, сплошь из правящей знати, проклинают Хрия и поклоняющихся ему.

Это садуккеи разожгли толпу и настроили забить Иисуса камнями. Но свято место пусто не бывает. Явился новый Иисус, иудей от рождения, стал приметен садуккеям, и решили они использовать его в своих интересах. Каиф-первосвященник был уверен, что лже-Иисус отвратит толпу от неповиновения, а он втерся к церкви в доверие и хитро обманул их, стал выдавать себя за истинного потомка царей иудейских. Как поступит теперь славный Пилат? — изложив все россказни, поинтересовался Тертоний. Ему надоела Иудея, и любой повод мог пригодиться для отъезда в Рим.

— Прежде всего, Тертоний, когда будешь готовить мой отчет императору, первого называй Исус, а проходимца — Иисус.