Набат-3

— А где им рождаться еще? — спросил Свинько с улыб­кой мудрой тихости. — Согласно законам природы имен­но в среде придурков рождается гениальность. Ибо дура леке сэд леке[7]. Что в переводе на русский означает: закон — дурак, но это закон. Благодарю за внимание, — закончил Свинько под хохот Толмачева. Давненько он не смеялся от души. Свинько смотрел на него взглядом освя­щенного патриарха на придурочпого шамана.

— Прекрасно, почтеннейший! — воскликнул Толма­чев. — Как только укротим вашу крайнюю плоть, можно возвестить о победе передовой советской науки. — Вид разглагольствующею Свинько дела! его поистине счаст­ливым. Это уже образец, операция закончилась успешно. —

Л что говорит древнейшая китайская медицина но этому поводу? — решил он уточнить, такими ли энциклопеди­ческими стали знания Свинько.

На это тот ответил:

— Во яо цхао, во буяо тундзо.

— Переведите, почтеннейший, — попросил Толмачев уважительно.

— Не хочу работать, хочу сношаться.

Толмачев разразился новым приливом хохота. Он за­кашлялся и, унимая развеселившихся медсестер и санита­ров, которых набилось в палату уйма, спросил:

— А кто же тогда будет работать?

— Как сказано в Коране, сура «Паук», «...в тот день, когда настигнет вас наказание сверху и из-пол ног, скажет Всевышний: «Впустите то, что вы сотворили! Ибо...»

— Про это не надо, — оборвал его, поморщившись, Толмачев. — Изысканий на сегодня хватит. Вышли все отсюда, — оглянулся он на персонал, воспринимающий про­исшедшее развлечением. — Цирк нашли... Все по местам!

11е оборачиваясь больше на Свинько, Толмачев пошел к себе в кабинет с гордо поднятой головой. Бесспорно, операция изменила Свинько до неузнаваемости. Каким- то образом его котелок стал варить иначе, из посредствен­ности образовалось нечто, заслуживающее пристального внимания, обрывки некогда прочитанного сошлись в го­лове Свинько стройным логическим мышлением, и кто знает, как теперь повернется к Толмачеву судьба.

«Нобелевская премия! — рисовал радужные перспек­тивы Толмачев. Ту г тебе и шикарная лечебница в Альпах, и всемирные светила, почтенно слушающие ею доклады на престижных симпозиумах. — И деньги! Масса дензнаков!»

Потирая руки, Толмачев плавал в ласкающих волнах иллюзий.

2-7