Набат-3

Какой еврей откажется заработать двадцать три про­цента? Не бывает таких даже среди урюпинских евреев, тем более что Илью провели в кассовый зал, расположен­ный в цокольном помещении, и выложили перед ним высокую стопу долларов в банковской упаковке. Как тут не согласиться с менеджером, если упаковать и унести с собой придется более восьми тысяч пачек? Обещанные Трифу десять процентов превратились в астрономическую сумму, эмиссар-швед выполнил условия соглашения до­тошно. Л недельный депозит в двадцать три процента? Илюша считал себя чистокровным иудеем и согласился с

легким сердцем. При нем всю стопу перенесли в нишу, заперли, ключик вручили ему с ласковыми словами:

— Ждем вас через неделю!

Даже педантичная шведка фру Андерсен присоедини­ла свою улыбку к остальным. Еще бы, самодовольно ду­мал Гриф, это он дал банку такую возможность красиво пополнить авуары. Говоря проще — закрома.

Всю неделю Гриф знакомился со шведской столицей, покупал безделушки, обедал в дорогих ресторанах, поле­живал в номере-люкс и удивлялся, насколько жизнь в Ев­ропе дешевле русской. Тут не мерили свой заработок, ори­ентируясь на одежду клиента, пе старались урвать, пользуясь случаем. Как же он зачерствел в России и что ему теперь делать с такой кучей денег? Илья звонил в Из­раиль родственникам, и те исходили на крик, требуя сво­ей доли. Какой доли, каких денег?

«И зачем я поеду туда? — размышлял Триф. — Осяду я лучше где-нибудь в тихом месте, женюсь на порядочной женщине и пойду учиться».

Желание получить настоящий диплом бакалавра жило в нем всегда. Раньше не было времени и денег, теперь появилось и то и другое. И никто не беспокоил, никто не морочил голову, не старался обманом вытянуть из него деньги. Он перестал звонить в Израиль, пусть бесприют­ность соплеменников согревает его на чужбине, пусть он всегда мечтает вернуться через год в землю обетованную.

За лень до отпущенного срока он не стерпел и побы­вал на улице, где располагался его банк и хранились сто миллионы. Старинная архитектура, прочное строение, по­лисмен па углу внушали уважение, и он не переживал, что пока еше не придумал, как распорядиться деньгами, ка­кую страну порадовать ими. Он лучше кинет в кейс мил­лиончик, в портмоне вставит карточки для безналичного расчета и поедет для начала путешествовать, искать для себя подругу на оставшуюся жизнь.

— Боже мой, кош я вижу! — услышал он восклицание за спиной. Оглянулся и увидел приятеля, который клялся мамой.