Набат-3

То, что он увидел за стеклянной панелью, возбудило его очень. Правду говорили: лаборатория суперуникаль­ная. Здесь можно творить виртуальные чудеса в самом ре­альном смысле слова, и стоит лакая техника, по самым скромным подсчетам, не меньше ста миллионов долла­ров. Глаз горел, во рту пересохло.

— Батя, — сказал он, не отрывая взгляда от лаборато­рии, — чего тут чирикать с идиотом, фугас под двери — и хватит с него. Под суд без меня отдашь строптивца.

— Не возьмет, — тоном задушевного собеседника объяс­нял Бехтеренко. — Бронированное стекло первой категории, но заказу, выдерживает взрыв, эквивалентный тысяче кило­граммов тротила. Здание сиесет, а лаборатория останется.

— Я подошлю израильскую взрывчатку, — отвечал за­душевной нотой Лльбертино-сынок.

— Гарная штука, — согласился Бехтеренко. — Ею стекло и испытывали, а делали златоустовские мастера, которых взорвать и купить вашим сраным банкирам не удалось, — завершил объяснения Бехтеренко и простодушно уставился на Альбертино.

Тот заметно терял терпение и сиесь, да тут еще Лаптев подлил маслица из-за стеклянной переборки:

— Полупочтеннейший, не знаю, чем вы промышляете, но уверен, мерзавец не хуже папаши. Если хотите, через десять минут составлю ваше досье, а папашино могу выдать сразу. У него по всем преступлениям лет сто отсидки. Хотите?

Молчание. Шипение Масгачного-папаши, бульканье Мастачного-сына. Бехтеренко хмыкнул.

— Тогда для особо тупых поясню. — продолжал Лап­тев. — Лаборатория работает в автономном режиме. Еда есть, вода есть, генератор крутится, воздух подастся. От­крою только по приказу Судских. А если сейчас же не покинете этаж специсследований, через минуту даю вы­сокое напряжение на наружную обшивку. Кто не спрятал­ся, я не виноват.

Фантазии Лаптева подивился Бехтеренко. Такого не было, по сказано здорово.

А у меня сисцподошва, — показал Бехтеренко низ армейского ботинка. Продуманная система.

— Куда ты меня приволок! — зашипел Альбертино. — • Они же издеваются над нами как хотят! Сегодня же Лиф-

шицу доложу!

— Л что? Уже Лившиц президент? дурачился Бехте­ренко. — А почему не Костя Райкин?

— Ну, погоди, сволочь! — развернулся к лифту Аль­бертино. Папаша — следом.

И поднимались молча. Бесшумный лифт не скрывал шипения Мастачных. К стенкам лифта они старались не прикасаться.

Наверху особых изменений не произошло, если не брать во внимание, что работники УСИ были сплошь при та­бельном оружии. Спесь с новых хозяев они сбили сразу, и те без начальства хозяйничать не рискнули.