Набат-3

— Твои охранники схлестнулись с чернорубашечника­ми. Кого-то они замочили в Балашихе, а националы про­знали и за одну ночь сожгли все триста пятьдесят ларьков. Боже мой, тихий ужас что делается... Товару погибло по­чти на триста тысяч баксов! Да что же это за страна такая! Чикаго прямо...

— Как тридцать шесть погибло? — сразу не врубился Мастачный-сгарший.— Работников милиции? Да я... Стра­жей порядка!

— Какие они там стражи порядка? — угрюмо язвил младший. — Щипачи и дешевки. Днем теток с укропом обирают, вечером алкашей щиплют, наглеть почише бес- пределыциков стали. Вот такое у них совместительство. Ты вот что, — принял решение Альбертино, — прямо сей­час дуй к Барабашке и заставь его принять срочные меры. Пусть отрабатывает. Про инцидент в УСИ лучше помал­кивай пока. Убытки у меня крупные. Понял? А я заставлю этих подонков оплатить убытки с лихвой.

— Ой, сыпок, не по зубам такое дело Барабашке. Гут не знаю как быть.

— Ты делай, делай, — нажал Альбертино. — Будет дым, пожар займется.

— А что за особняк сожгли?

— Мой. В Барвихе. Три миллиона баксов потянул.

— Ой, сынок, они тебя вычислили. Ты где им дорогу перешел?

— Не знаю. И тут работать с умом надо. Фашизм на­двигается, нельзя медлить.

— Не станет Барабашка вязаться, — трезво оценил воз­можности шефа Мастачный-сгарший. — Националов никто не задевает. А если они разборку учинили — неспроста. Кого, ты говоришь, замочили наши козлики?

— Да фраера какого-то из Балашихи. Ума не приложу кто. А тут по команде балашихинские баркаши, измай- ловские, рузасвские поднялись. Представляешь, за одну ночь вокруг Москвы все до единой точки спалили. Да раз­берись ты хоть с Барабашкой, что за птица была, раз та­кой наезд получился!

— Не тягайся с ними, — не на шутку испугался отец.

— Уговорил, не буду, — буркнул Альбертино. — Но выясни, почему наехали.

«На хрена мне это!» — чуть не ляпнул Мастачный- старший.

— А я пока в Швейцарии отсижусь...

2-6

Еще в машине Судских очнулся. Хотелось застонать, на­столько ломило голову. Он стиснул зубы. Водитель с напар­ником нерегаваривались, и Судских, превозмогая боль, вслу­шивался, о чем они талдыча'!, умудряясь обходиться малым запасом слов и большей частью междометиями.