Набат-3

— От моего бывшего шефа. Когда-то он учился вместе с Лаптевым, встретил его много позже и, зная уникальные способности товарища, вычислил остальное. Про Судских, про секретную лабораторию. Он работал еще в подчине­нии Коржакова, а гот на всех собирал компру. Ему Кор­жаков поручил узнать о зарубежных счетах венценосной семейки. Мой бывший шеф был сам неплохим програм­мистом, часть работ произвел самостоятельно, другую часть, посложнее, поручил Лаптеву. Задень до смерти он похвастал мне, что тайны семейки у него в кармане. И дискету показал. А в Кремле все стены ушастые. Дискету он положил в сейф, а мне велел дежурить в кабинете до утра. От нечего делать я решил позабавиться с сейфом. Всю ночь подбирал комбинации и к утру открыл eio. От­крыл, закрыл и стал дожидаться шефа. Решил побриться и пошел в свой кабинет за электробритвой. Спустился этажом ниже, а снизу слышу, как один охранник другому говорит, что мой босс в аварию попал, и кажется, в послед­нюю — сейчас в реанимации. Что меня толкнуло, какой бес, только я дискету из сейфа забрал. Лишь сейф запер, злой охранный народ ввалился. Меня выставили, велели на работе'сегодня-не появляться, а мне того и надо вынести драгоценную дискету!

— Тогда опять не понимаю, — изобразил полное рав­нодушие Ачьберт Васильевич, — что вам мешает стать пер вым человеком в городе Семь Колодцев и баллотировать­ся в кнсссет?

— Мало одной дискеты, я же говорил вам! — досадо­вал Яков.— Нет расшифровки Лаптева!

Информация заслуживала внимания, но Альберт Ва­сильевич виду не подавал.

— Видел я Лаптева, — кивнул Мастачный. — Только он не из тех людей, кто раскалывается.

— Альберт Васильевич, вы должны знать людей, кото­рые любые орешки раскалывают, — намекнул Яков. — Дискета моя, Лаптев — ваш, идет?

Альберт Васильевич без слов протянул руку Якову. Ла­дошка у того была потной даже в сухости горячей сауны.

— Что мы все о делах, о делах! — высвободил руку Альберт Васильевич. - А не развлечься ли умным людям?

— Я готов, Альберт, — стал на одну доску с Мастач- ным Яков.

Альберта Васильевича знатно покоробило такое ами­кошонство, но в данном случае пришлось сказать себе: молчи, грусть, молчи.

— Сейчас определим готовность, — усмехнулся он и хлопнул в ладоши: — Люди!

Явились люди. Зинка и Люция. Свою личную Виолу, как знал, не взял. Люди явились голяком.

— Воже мой! — восхитился Яков. — Какие люди! В дру­гих местах такие брали бы по пятьсот баксов за сеанс.

Якову крупно повезло на халяву.

Атьберт Васильевич распорядился: