Набат

Остервенело залаяли пулеметы. Как же теперь поступить? Ждать, пока умолкнут или побежать в сторону своих? Подстрелят. Лежать? К немцам подоспеет подмога, и на рассвете, их возьмут в плен. Нет, живым он не сдастся. А если ранят тяжело, потеряет сознание? Стало жутко от этой мысли. Где же, Яша? Да что он с ума сошел, пополз вперед, прямо на пулеметы.

— Урр-а-а! — закричал Яша и метнул гранату.

Вспомнил о ней и Асланбек. Бросил далеко вперед. Он ничего не видел, кроме Яшкиной спины. За ним влетел в блиндаж.

Оглушительно застрекотал автомат. Это Яша. Кто-то застонал.

— Назад! — крикнул Яша. — Уходи.

Асланбек взбежал по ступенькам, Яша нагнал.

— Ложись.

Не успели лечь, как раздался взрыв.

В это время сержант подскочил к сараю, ударом ноги распахнул дверь, и, не мешкая, бросил внутрь одну за другой две «лимонки» и кинулся прочь. Вдогонку, запоздало, раздались «беспорядочные выстрелы.

Яша с Асланбеком лежали ничком в том месте, где они расстались с сержантом.

Началась пальба, землю ослепительно осветили ракеты.

Не поднимаясь, Асланбек перевернулся на спину, отстегнул от поясного ремня «лимонку», переменил диск в автомате.

Кто-то тяжело дыша приближался к ним.

— Веревкин! — окликнул Яша.

Сержант повалился с размаха в снег:

— Ну, что?

— Петро подорвался… — Не поднимая головы, Яша показал приклад разбитой винтовки: — Номер его.

— У-у, — простонал Веревкин. — А пулеметы?

— Уничтожили.

Рядом разорвалась мина, правее еще. К счастью, минометы неожиданно замолкли.

— Найдем его?

Не надо было объяснять, о ком спрашивал сержант.

— Что ты!

Вздохнул Веревкин, скомандовал:

— Вперед!

В березах отдохнули лежа, а потом, не таясь, но, по привычке пригибаясь, короткими перебежками уходили от немецких позиций.

Снова вспомнил Асланбек разговор с лейтенантом. Пожалуй, он пойдет к комиссару и скажет: пусть думают о нем, что хотят, а он будет воевать как в гражданскую его отец. Его братья, мать и он, весь род Каруоевых верны Советской власти не меньше лейтенанта.

На передней линии их встретил взводный, выслушав Веревкина, тихо проговорил:

— Жаль Петра.

Разошлись по окопам. Асланбек уселся на ранец, обхватил колени руками и сомкнул веки. Он слышал голоса, а чьи — разобрать не мог. Его вовсю трясли за плечо, он валился из стороны в сторону, а открыть глаза не было сил.

— Снегом натереть, лучше за шиворот.

Сразу стало холодно, и дремоты как не бывало.

— Бек, очнись…

Над ним склонился Веревкин.

— Держи.

Он сунул в руки Асланбека сухарь, головку сахара и рыбину.

— На, глотни.

Асланбек не мог сообразить никак, что хотят от него, зло опросил:

— Что ты хочешь?

— Получай наркомовский паек.

— А-а… Давай.

С трудом разомкнув челюсти, не прикасаясь к кружке губами, глотнул, отдышавшись, спросил:

— А ты наливал?

Тепло разлилось по застывшему телу.

— А как же? — возмутился Веревкин. — Брось штучки! У Нечитайло перенял?

— Яшу не трогай.

Пораженный, Веревкин заморгал:

— Вот неблагодарная тварь.

Из окопа вылез одессит:

— Отвали ему и мою долю.

— Нельзя, — отрезал Веревкин. — Подумаешь, герой.

Усмехнулся Асланбек: он опять остался жив. Поймал сержанта за руку, притянул к себе:

— Спасибо.

— Выжить приказано, вот и велено дать по глотку.

— А я думал, приказано Бека для истории сохранить. Выдай и мне нормочку, согрею душу свою грешную, — выпил залпом. — Ух… Слушай, сержант: тебе самому много перепадает?

— Откуда, норму отпускают.

— Хороша! Божественный напиток… Зря ты не налил Беку мою долю, он же раненый.

— Что же ты молчал? Раненым разрешено по второй поднести. В окопах поредело…

— Что? — спросил Асланбек, хотя слышал, о чем шла речь.

— Тебе еще положено, ты же раненый.

— Врет он.

— Яша, не трепи мои нервы…

У Асланбека слегка кружилась голова, он обхватил ее руками, закрыл глаза, а когда надышал, стало тепло, и он забыл о морозе, о пережитом бое, унесся в родные горы.

…Почудились ему отара, ночные тучи, родник…

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

1

В подмосковном госпитале Яша и Асланбек пробыли до вечера и оттуда — в батальон для выздоравливающих ранбольных (батальон находился в том же поселке, только на окраине): отпросились. У друзей были одинаковые ранения: осколками гранаты.

Прибыв через час в батальон, Яша сразу же куда-то исчез. Привыкший к причудам друга, Асланбек терпеливо ждал его возвращения.

В холодном неотапливаемом помещении на двухъярусных койках без матрацев лежали красноармейцы, а те, кому не хватило места, устроились на полу или слонялись по казарме.

Сосало под ложечкой. Чувствовал за спиной консервную банку в тощем вещмешке и ломоть ржаного хлеба, от чего кружилась голова. Подумал, что неплохо бы проглотить кусочек хлеба, и тем обмануть голод. Да Яша запропастился. Теряя терпение, Асланбек покинул казарму. Сколько же им придется быть здесь? Как узнать, где их часть? Надо уходить на фронт.

Откуда-то неожиданно появился Яша.

— Эврика! — Одессит схватил друга за руку, уволок за собой подальше от казармы:

— Гениальное открытие! Нечитайло! Такое случается в истории один раз!