Набережная (ЛП)

Поморщившись, Гермиона потянула рычаг, потирая затылок свободной рукой. Смущение и стыд прокрались сквозь нее, снова заставляя ее чувствовать себя плохо из-за того, что Малфой знал намного больше о чем-то маггловском, чем она. Но несколько уроков с ее отцом много лет назад не шли в сравнение с его многомесячным опытом.

Нахмурившись, Малфой положил свою руку поверх ее, маневрируя рукой влево и вперед. Их взгляды пересеклись, и ее желудок сжался в тугой комок.

— Первая. Чувствуешь?

— Да, — выдохнула она, и во рту у нее внезапно пересохло. — Я чувствую.

Выражение его лица дрогнуло, затем смягчилось, и его рука немного ослабила давление на ее, когда он убрал ее руку от приборной панели.

— Вторая.

— Вторая, — шепотом повторила она, гадая, слышал ли он, как колотилось ее сердце.

Его рука снова потянула ее вперед, через нейтральное положение и вперед.

— Третья, — он также кратко показал ей четвертую и пятую передачи, а затем вернул ее руку в обратное положение. Почесав затылок, Малфой отвернулся. — Ты всегда должна начинать с первой. Следи за зеркалами, когда нужно будет переключиться, но ты сама все поймешь.

Когда он убрал свою руку с ее ладони и сжал губы в тонкую линию, Гермиона кивнула и снова переключилась на первую передачу.

— Ладно. Левая нога остается на сцеплении. Правая нога на газ — и ты должна ослабить давление на сцепление, как только будешь нажимать на газ.

Сделав все возможное, чтобы выполнить его указания, она резко остановила машину. Губы Малфоя дрогнули, и она почувствовала, что покраснела еще сильнее.

Хотела бы она знать, как сделать что-то, чтобы заставить его почувствовать то же самое. Он откинулся на спинку сиденья, с шумом открывая пакет чипсов. Когда она сердито посмотрела на него, он изобразил невинный взгляд.

— Что? Так можно скоротать время.

Несколько часов спустя Гермиона была уверена, что ее лишь подстегивало то, сколько раз она останавливала джип Малфоя. Но через некоторое время она начала привыкать к этому, и медленно ползла по тихим закоулкам, осторожно приспосабливаясь к переключению передач и снятию сцепления.

Она медленно двинулась домой. В животе у нее бурлила буря, и ей ужасно захотелось поесть.

— Хорошо, — пробормотал Малфой, выстукивая пальцами тревожный ритм на приборной доске. — Теперь ты не будешь чувствовать себя комфортно за рулем в Англии.

— Верно, — задумчиво произнесла она, бросив на него быстрый взгляд. Машина резко дернулась, когда она переключила передачу, и Гермиона прикусила нижнюю губу. — Спасибо за урок.

Щелкнув языком, он поерзал на месте.

— Не за что. Еще пара попыток — и ты сможешь сдать экзамен.

— Весьма очаровательно, — выдавила она, вглядываясь в него и пыталась понять, что он имел в виду. — Если учесть тот факт, что я скоро вернусь домой.

Его тон был нейтральным, когда он спросил:

— И когда ты планируешь это сделать?

Въехав на стоянку перед домом Лизы, Гермиона припарковала джип и повернулась к нему лицом.

— Думаю, до сентября. У меня есть несколько вариантов, которые начинаются в сентябре.

Напевая себе под нос, Малфой откинул голову на подголовник кресла.

— Меня это не удивляет. Чем ты собираешься заняться?

— Исцелением или, может быть, разрушением проклятий, — осторожно сказала она, понимая. — Я еще не решила окончательно.

— Проклятия звучат интересно, — протянул Малфой, пристально глядя на приборную панель. — Я бы заинтересовался чем-нибудь подобным. До всего этого.

Проглотив нервозность и нерешительность, Гермиона выдохнула:

— Ты все еще можешь…

Насмешливо фыркнув, он покачал головой и провел рукой по лицу.

— Я никогда не смогу вернуться в Англию. И я никогда не сдам свои Тритоны, потому что никто в здравом уме не наймет меня на работу. Даже если прежний титул Пожирателя Смерти не достаточно отталкивающий.

Ее глаза расширились от удивления, когда она моргнула, не находя подходящих слов, чтобы ответить.

Малфой хмыкнул, нахмурив брови.

— Нет. Для меня все это не имеет значения. Я не собираюсь попадать в Азкабан. Никакого использования магии, никакого блудного возвращения домой. Но теперь, по крайней мере, я чувствую себя как дома.

Нахмурившись, Гермиона уставилась на него.

— Почему ты думаешь, что попадешь в Азкабан?

Откинув волосы с лица, он отвернулся и посмотрел в окно. Солнце клонилось к закату, заливая улицу золотом и тенью.

— Может быть, ты и не заметила, Грейнджер, но я бежал с войны. Я проигнорировал судебную повестку — все три. Чертовы стервятники из Министерства выследили меня, когда я еще был в пути. И я могу только предполагать, что меня арестуют, как только я вернусь в Англию, и обвинят во множестве гнусных поступков.

Он расхохотался, как будто рассказывал анекдот, но Гермиона почувствовала, как внутри у нее все сжалось и замерло.

— Так вот почему ты не хочешь возвращаться домой?

— Да, — он наморщил нос. — И я знаю, что ты все это время умирала от желания спросить — так что теперь ты знаешь. Это все ради меня. В этом чертовом мире есть места и похуже.