Наблюдая за Большой медведицей

Разумеется, для выполнения своих изящных планов, ему нужны были сообщники. Надежные сообщники, которые бы не проболтались, ведь город должен верить в убийства и бесчинства, творимые авторитетом Бегемотовым. Жора — главный помощник и друг Володи. Или, например, девушка, которая учатсвовала в постановке убийства мера города — никто иная, как гражданская супруга Володи. А дорожно-транспортное происшествие? Его устроили несколько выходцев с Кавказа. Им Володя помог открыть в городе предприятие быстрого питания и защитить от конкурентов. Надежными оказались ребятами! Старик… Автор комедии пока сам пытается выяснить, кто же он на самом деле…

Спустя несколько лет отношения некогда лучших друзей, Жоры и Володи, дали трещину. Никто не знает, что между ними произошло — то ли вопрос денег, то ли вопрос власти, то ли иные какие-то обиды. Может, всё из-за женщины — в молодую красавицу, жену Бегемотов, Жора был влюблён.

Точкой разрыва в отношениях друзей стало то, что Жора увёл сначала сестру Володи, затем жену Володи, затем охмурил сестру жены Володи, затем — его дочь и, в конце, совершеннолетнюю девушку сына. Такая ситуация погрузила жизнь Бегемотова в черную пучину и дала трещину в его репутации. Вдобавок ко всему Жора пустил слух, что убийство мэра города — подставное. Ярости Володи не было предела. Карлику ничего не оставалось, кроме как сбежать из города далеко и навсегда. Помог ему в этом его друг — старик Чайковский, который к тому времени уже жил в поселке Закусь, на родине.

В посёлке Жора стал зарабатывать на жизнь тем, что организовал приют для туристов на малоизвестном, но весьма интересном маршруте. Старик в шутку стал называть его Лешим. Имя прижилось.

Глава 8. Сонная пустошь

Туристы шли. Шли. Шли… Роман двигался первым и никак не мог понять, почему за все время пути им не встретился гребень Кривомордова — скала причудливой формы. Судя по карте, туристы уже должны были подняться на вершину, и осматривать окрестности. Однако — встретилась лишь пустошь с высокой травой и огромным камнем в середине. Тогда Валенов принял решение устроить привал возле камня, чтобы перекусить, выпить по кружечке горячего чая из термосов. Приземлились. Все были очень измотаны за несколько часов пути, особенно, Юля. У Зайца началась банальная истерика от нагрузки. Да ещё и грязная с ног до головы на пару с Кирой — девушки опять сцепились во время передвижения. Тощий половину дороги стонал: «Убейте меня и выбросьте рюкзак… Ну, или, хотя бы, полено заберите!» Рюкзак его, в итоге, до камня дотащил Могильников, так как тот и шагу уже сделать не мог — себя бы дотащить до места привала. Все были взмокшие и потрепанные. У Элины очки постоянно съезжали на один бок. Девушка постоянно их поправляла, а потом плюнула и шла в перекривившихся.

— Я тут сон вспомнил, — заговорил Тощий, развернув на поляне коврик, и развалившись на нем, — будто я играю в спектакле и по сценарию должен поцеловать героиню. Только её Юлей почему-то звали, — сказал Тощий и закрыл глаза. На лице его осталась легкая улыбка, вызванная радостью от долгожданного привала. — Да… сон все же плохой приснился, — добавил Тощий.

— Ты ведь сказал, Михалыч, что приснился сон, в котором ты со жгучей блондинкой предавался поцелую! Так почему же он тогда плохой? — подстегнул того Эдкевич, раздевшись до футболки, — жарко!

Роман сделал ему замечание, но Эдкевич самоуверенно заявил, что он крепкий и болеет очень редко, не простынет!

— Этот сон — кошмар, — повторил Тощий. В него сразу же прилетела перчатка от Юли.

Лея все так же гипнотизировала поочередно то Тощего, то Юлю, будто пыталась разглядеть в их душах ложь. После информации о подозрительном сне девушка больше не спускала с них глаз.

Дарьян, который считал себя моржом, так и вышел на маршрут в шортах и футболке. Остановился рядом с Эдкевичем, потянулся и произнес:

— Как-то холодно…

— Так ты, может, оденешься? — спросила Элина.

— Не… — ответил Дарьян, закурил сигаретку и отошел в сторону.

Элина проводила его глазами и буркнула себе под нос: «Странный он».

— Ладно вам, его подстрелили, руку чуть не сломали, пусть повредничает немного, — сказал Эдкевич. В отличие от Дарьяна, от него просто пар исходил, причем очень активно, как от горячих пирожков.

— Сережа, ты бы все-таки куртку накинул, мокрый, простынешь! — заметила Элина.

— Ерунда! — бодро ответил он и тут же раскашлялся.

— Так, Сергей! — сурово произнес Валенов. — Куртку надел быстро, иначе я Олега Уюковича попрошу тебя укутать, а он на нежности человек скупой.

Могильников зарычал.

— Понял! — сглотнул слюну Эдкевич и набросил куртку.

— Дарьян, тебя это тоже касается! — обратился и к нему Валенов.

Дарьян, пародируя Могильникова, издал утробный рык, который получился даже грубее, чем у патологоанатома.

— Вы не родственники, случайно? — усмехнулась Кира. Могильников отвернулся.