Наблюдатель

Вот из-за таких персонажей мы и сидим до сих пор в жопе! Однако одновременно со злостью Алиса испытала облегчение. Непонятно, почему безопасник расспрашивал про Антона. О ее промахе с рискованным донатом он вроде как не знает. Главное больше не допускать детских ошибок и быть осторожнее со Стасом.

Ухода Безносюка Стас не заметил, он вообще предпочел не высовываться лишний раз в коридор. Вместо этого смотрел в стену кабинета и закидывал в рот ириски, запивая их давным-давно остывшим чаем. Объявись сейчас Антон, все проблемы решились бы, и Educatee продолжил развиваться, но ни одна система не работает нормально. Если выражаться прямо, «вечно все через жопу». Даже в IT.

Перед уходом домой он решил расслабиться и сгонять пару каток в World of Tanks. Дома пристанет жена, прилипнет ребенок — жди потом, пока они уснут, да играй молча, да не отодвигай со скрежетом стул… В офисе же к вечеру никого не осталось, и Стас мог даже переговариваться с другими игроками. Однако как только он выгнал из гаража любимый T57 Heavy, в наушниках раздалась трель звонка. Стас ответил, не сворачивая игру:

— Да.

— Стас, привет.

По голосу он узнал маркетолога Венеру.

— Привет, Венер.

— Тут такое дело. К нам пришел Безносюк и сказал Алису пока в холдинг не брать.

— Почему?

— Он перед фактом поставил, объяснять ему не по чину. Слушай, расстроится же девчонка…

— Еще бы, — буркнул Стас, направляя танк на гору.

Вдалеке показался вражеский ИС-7.

— Давай скажем ей, что у вас финансовые проволочки, и позицию помощника пока заморозили на месяц? А там, глядишь, поутихнет.

— Да бля!

Стас выстрелил несколько раз, но пробил броню лишь однажды, ему помешали экраны и наклонные борта ИС-7. Надо было целиться выше!

Венера восприняла реплику иначе:

— Да не расстраивайся ты так. У него приступ паранойи, он через пару недель забудет, как ее зовут.

— Ладно, я поговорю с ней, Венер. Придумаю отмазку.

— Спасибо, Стас! А то я ей столько всего наобещала! Пока, увидимся.

— Ага, пока.

Стаса ранили в ответ. Он ожидал, что его добьют. Не добили. Стас не выдержал и зажал Cmd+Q. Игра закрылась.

* * *

На следующий день Антона перевезли из бункера совсем в другое место. Если в бункере кондиционер всю ночь обдавал холодом бескрайней равнины, то в этой комнате еще не отключили отопление, и духота давным-давно вытеснила из помещения свежий воздух. В бункере Антон старался не смотреть на неоновые огни и утыкался взглядом в пол, из-за чего у комнаты пропадали углы, и пространство с каждой минутой сжималось все сильнее, темнота обволакивала и подбиралась к ногам. В новой же комнате ярко горела лампочка и освещала завешенное фотографиями трюмо, усыпанную косметикой полку, засаленный пуфик. Напротив трюмо, под окном, был втиснут раскладной диван. На краешке дивана лежала заготовленная заранее стопка одежды, полотенце и записка: «Переоденься, нужно выглядеть прилично».

Куда его везли, Антон не видел, похитители снова накинули ему на голову пакет из супермаркета. Пакет шуршал и не пропускал свет, лишил Антона сразу двух органов чувств, которые он боялся потерять больше всего. Не раз он представлял, как ослепнет или оглохнет, а в некоторых особо страшных фантазиях — как ослепнет и оглохнет одновременно. Вся его деятельность сводилась к анализу информации в интернете, а еще он жить не мог без музыки — потеря зрения или слуха были для него равнозначны небытию.

«Да, Антон, после смерти чувства притупляются», — приговаривал у него над ухом Валентиныч. Антон ничего не отвечал, вместо этого он с удивлением следил за тем, как в новых условиях обострялись остальные чувства. В салоне автомобиля пахло старой кожей и табачным дымом, несколько раз между сидений юркнули струйки холодного воздуха (наверное, водитель приоткрыл окно, чтобы выбросить хабарик). До Антона доносились гудки автомобилей и лай собаки, истерившей неподалеку.

Зачем похитители скрывали от него дорогу, Антон так и не понял. Оказавшись в комнате, он первым делом отдернул занавеску на окне и увидел перед собой Театральную площадь — бандиты привезли его в драматический театр. Это решение тоже не поддавалось логике. Зачем перевозить пленника из глухого бункера, где никто и никогда его не отыщет, в публичное место, да еще и в центре города?

Переодеваться по приказу не хотелось, но от старой футболки разило пóтом. Грязь на брюках высохла и отваливалась кусочками, на лету превращаясь в пыль. Антон влез в принесенные похитителями вещи — и джинсы, и свитер неожиданно пришлись впору, но выглядел он все равно неважно: лицо побледнело, под глазами набухли мешки, немытые два дня волосы напоминали гудрон.

Антон нагнулся к раковине, отмыл лицо, шею, запястья и волосы. Затем протер ботинки влажными салфетками, поставил их рядом со входом и подергал ручку двери, покрутил ее вправо-влево. Бесполезно.

Последней деталью обновленного гардероба стала театральная маска, которую Сергей всучил ему, когда пришел:

— Надень и шагай за мной.