Наблюдатель

Набросив халат поверх пижамы, Каро бегом кинулась по дорожке и через внутренние ворота Второго крыла. Двое санитаров везли пустую каталку через двор к Третьему крылу, мимо Джулиана и Джеймса, стоявших в ослепительном свете прожекторов, которые за то время, пока Каро находилась здесь, еще ни разу не включали. Джеймс был в пижаме и дрожал от холода, а Джулиан полностью одет. Каро схватила Джулиана за руку:

– Кто? Уоткинс? Лоррейн?

– Нет, Эйден. Лайл вызвал вертолет, чтобы доставить его на Большой Кайман.

Она почувствовала, что переходит в профессиональное состояние.

– Какие симптомы?

– Кровь в кале, пониженное давление. Больше ничего не знаю. И Лайл не знает, что это может быть. Результатов анализов еще нет.

– Он не мог отравиться ничем с нашей кухни, – заявил Джеймс. – Прошлой ночью я проверил все, то есть действительно всё. Ни пятнышка плесени…

– Что еще сказал доктор Ласкин?

– Никаких испорченных продуктов…

– Только одно: что отправляет Эйдена на Большой Кайман, опасаясь, как бы ему не стало хуже.

– И случайного загрязнения тоже не могло случиться, потому что мои люди ни за что не станут резать мясо и фрукты одним ножом…

В первые минуты Каро не чувствовала ночной прохлады; теперь ее пробрало морским бризом, и она плотнее запахнулась в халат.

– И все, что подается сырым, тщательно моется и чистится от пестицидов и того, что может прилипнуть при хранении…

– Джеймс, кухня здесь совершенно ни при чем, – сказал наконец Джулиан. Вероятно, он просто хотел, чтобы Джеймс заткнулся, потому что если уж Ласкин не знал причин болезни Эйдена, то Джулиан и подавно. Ласкин должен был составить подробный анамнез, если, конечно, Эйден был в состоянии рассказывать. И уж конечно, никто не станет вызывать авиацию и перевозить больного за добрую сотню миль без самых серьезных оснований.

– Каро, шли бы вы к себе, – добавил Джулиан. – Вы здесь ничем не поможете, только замерзнете еще сильнее. И так уже дрожите. Последовательность имплантации меняется, но график остается прежним; просто вместо Эйдена вы прооперируете Бена. Его подробная история имеется в больнице. Все предоперационные наставления вы сможете дать ему с утра.

– Хорошо. И еще, Джулиан… Может быть, сейчас не самое подходящее время, но я должна спросить. После приезда доктора Абруццо я так и останусь ведущим хирургом, а он будет моим ассистентом или мы поменяемся ролями?

– Каро, вы ведущий хирург. Ничего не меняется. Абруццо знает, на какую позицию его пригласили.

– Но почему же он согласился?

– А вот это вы у него сама спросите. – Джулиан провел растопыренной пятерней по волосам. Он, казалось, смутился, и Каро пришло в голову – не в первый раз, – что у этого проекта есть какие-то стороны, о которых ей не рассказали.

Медицинский вертолет поднялся в черное небо.

* * *

Лоррейн восприняла множественную вселенную не так, как ожидалось.

Когда она вошла в просторный кабинет, где проводилась визуализация образов, о том, что она всего пять дней назад перенесла операцию на мозге, говорила разве что голубая бумажная шапочка, прикрывавшая частично выбритую голову. К этой шапочке Лоррейн приделала большой вызывающе яркий оранжевый искусственный цветок. Каро оставалось радоваться, что цветок не живой; Лоррейн, похоже, не понимала, что операционный шрам следует держать в чистоте. А о понятии стерильности она, кажется, вообще не задумывалась. На ней были узкие джинсы с экстравагантными заклепками, оранжевая шелковая рубашка и серебряного цвета сандалии высотой три дюйма, из-под которых виднелись выкрашенные в оранжевый цвет ногти.

– Эй, Джул, Каро и все-все-все! Я собираюсь в мир иной! Айда!

– Присядьте! – потребовала молоденькая медсестра Розита. – Я должна проверить ваш пульс!

– Сердце, ну отчего так бьется сердце?.. – пропела Лоррейн и рассмеялась.

Комната казалась Каро переполненной людьми и перенасыщенной напряжением. Джулиан и Барбара замерли возле компьютерной стойки. Каро и доктор Вейгерт в роли простых наблюдателей ждали в стороне, и Каро не знала, кто из них тревожится сильнее. Следующие полчаса должны были сказать решающее слово как о его теории, так и ее мастерстве хирурга. Смогла ли Каро с достаточной точностью повторить операцию, которую Дэвид Уикс провел Джулиану? Зафиксированные впечатления Джулиана Каро считала осознанной галлюцинацией. Повторится ли то же самое у Лоррейн?

И чего ждут все остальные, застыв, словно мухи в янтаре?

Дверь открылась, и Камилла ввезла кресло, в котором сидел Уоткинс. Напряжение сгустилось еще сильнее.