Наблюдатель. Фантастическая правда, или Второе пришествие Христа

Я напрягся, ожидая такого же взрыва, что и в Египте. Но к моему удивлению, Аврам воспринял эту новость спокойно. Во всяком случае, сделал вид, что она никак его не удивила. Как бы между прочим поинтересовался состоянием стад, как прошли окот и стрижка овец, есть ли вода в колодцах, каковы потери от разбойничьих набегов волков. Но слушал отчет в пол-уха, и вскоре удалился в расщелину между двумя огромными валунами, избавленной от лучей солнца. «Отдохните и вы, – сказал он мне и Елизеру, – а с вечерней прохладой пустимся в путь». Я собирался порасспросить Елизера о других делах, случившихся пока нас не было, но он, улыбнувшись, отрицательно помахал рукой: только Авраму. Таково его правило; он не терпит пересудов и сплетен. Я попросил прощения за проявленную неделикатность. Хотя руководствовался я отнюдь не банальным любопытством, а желанием в случае необходимости, предостеречь господина от необдуманных поступков.

На одной из предыдущих табличек я коротко рассказал о том, как Сара и Агарь встретили Аврама, о подарках, которыми господин одарил женщин и о том, как они приняли их. Не буду повторяться. Обращу внимание лишь на несколько эпизодов.

Первый, к кому устремился Аврам, когда мы подошли к шатрам, был Измаил. Он взял с рук Агари малыша и буквально вцепился глазами в личико. И что вы думаете, младенец вместо того, чтобы зареветь, что было бы естественно, улыбнулся и погрузил свои пальчики в бороду незнакомца. Я умилялся: «Господин, он признал в тебе отца».

Но вы бы видели женщин, наблюдавших эту идеалистическую картину! Какой контраст! Агарь, словно расцветающий на глазах цветок, и Сара, подобная змее, принявшей боевую стойку. Мне показалось, она злобно зашипела и, откинув полог, скрылась в шатре. Вероятно, я по причине предубеждения в отношении этой женщины сгустил краски, а, пожалуй, и ограничил их до черной и белой, но такой мне тогда увиделась картина.

Неделю я не видел Аврама. Елизер сказал, что господин устал и нуждается в покое. Но я думаю, он обдумывал план последующих своих действий. Однажды вечером он призвал меня к себе и приказал собираться в путь. Куда на этот раз? «В гости к Авимелеху, – был ответ. – Я обещал ему привезти подарок».

– Мы пойдем одни и налегке? – осторожно поинтересовался я.

– Четыре мула, два из них с поклажами, два погонщика и нас двое, – с кривой улыбкой пояснил господин. – Вот и вся наша армия.

Авимелех встретил нас с распростертыми объятиями. Сомневаюсь в его искренности. Наблюдая за ним во время прежних встреч, я пришел к выводу, что он, во-первых, циничен, во-вторых, двуличен, а в-третьих, вероломен. Говорит одно – поступает по-другому. С такими людьми лучше не иметь никакого дела. Вот и теперь с радостной милейшей улыбкой он чуть ли не мчался навстречу Авраму, говоря на ходу:

– Князь, ты обещал мне необычный подарок и сдержал слово! Ты сам, князь, и есть необычный и долгожданный подарок!

Аврам вынул из кармана вставленный в ножны, украшенные серебром и золотом, нож из небесного железа и, подбросив вверх связку прутьев, чиркнул по ней лезвием.

– Посмотри, царь, на срезы, проведи по ним пальцем. Ты не почувствуешь и малой зазубрины.

Приняв подарок обеими руками, немного наклонив вниз голову, Авимелех елейным голосом сыпал слова благодарности, не забывая при этом обмолвиться и о том, что его пастухи стали чуть ли не братьями пастухов Аврама, делятся выгонами и водой из колодцев.

– Однако, царь, нам есть о чем и другом поговорить, – сухо заметил Аврам. – Если ты не против. Я намерен завтра вечером отправиться в свои шатры.

– Нет и нет, друг! Не меньше двух недель ты будешь моим гостем. Посмотри вокруг, это все моя земля, выбирай любое место и живи, где тебе угодно.

Аврам усмехнулся:

– Моя жена гостила у тебя не две недели, а два месяца. Ты благоволишь ей более, чем мне?

– Жена?!. – удивился, а вернее, сделал вид, что удивился, Авимелех. – Ты сам мне говорил, что она сестра тебе. И Сара назвала тебя братом. Зачем вы солгали мне? А я рассчитывал, что при твоем возвращении буду просить твоего благословления и руки твоей сестры.

Что оставалось делать Авраму? Игра была сыграна и, к моему глубокому огорчению, Аврам вновь оказался в ловушке. Окончательно «добил» его Авимелех, впрочем, неожиданным и для меня, сообщением:

– А говорила ли тебе Сара о тысяче серебряных монет, которые я дал тебе в качестве первоначального взноса за сестру? А кроме того, три десятка овец и скота и десять рабов?