Наблюдатель. Фантастическая правда, или Второе пришествие Христа

Андрею Ивановичу месяц назад исполнилось 60 лет, однако он не чувствовал тяжести прожитых лет. Больше полувека регулярно до пота истязал себя упражнениями: поднимал тяжести, приседал по сто раз, отжимался, после чего принимал контрастный душ, выпивал чашку густого кофе со сливками. По вечерам, если удавалось пораньше возвратиться с работы, быстрым шагом проходил до пяти километров. Это ли, ни это ли, но что-то же держало его всегда в тонусе. К тому же он, за малым исключением, не болел.

Не было проблем и с женщинами, разве только те через два-три года отношений непременно уходили от него. Он догадывался, почему. Иные, поняв, что близость не закончится походом в загс, устремляли взгляд на другую жертву; другие, обманувшись в надежде с помощью профессора, доктора наук перейти в высший круг элиты, скоро разочаровались в нем, ибо Андрей Иванович не просто не любил, а ненавидел разного рода тусовки, банкеты и даже театры. Из этого, правда, не следовало, что Андрей Иванович относился к женщинам потребительски и завязывал с ними отношения исключительно с одной целью. Вовсе нет! Просто он желал, чтобы женщины было – как бы это сказать?.. – поменьше, чтобы она, как и он, в основном, жила своей жизнью, не терпела ходить с мужчиной под ручку, не тянула бы к подругам и не мечтала о шубе из черно-бурой лисицы. Но где же найдешь такую женщину?

С этой мыслью Андрей Иванович открыл калитку и обнаружил за ней существо, напоминающее человека, но до того странным было оно, что в том, что перед вами не человек, а тень человека, размытые его контуры, невозможно было не усомниться.

Свидание с писцом

Осень 2020 год. Подмосковье, Кратово

Одето существо было в странное платье: полуистлевший расписной не то халат, не то юбка с накидкой на плечах; на ногах светло-желтые сандалии с затейливыми шнурками. Лицо, в особенности лоб, цвета пергамента, все испещренное мелкими морщинами, напоминавшими паутину паука, сплетенную в темном углу забора, носило печать такой великой сострадательной тоски и скорби, что Андрею Ивановичу захотелось тут же в знак солидарности умереть. Гость заметил впечатление, которое произвел на Андрея Ивановича.

– Простите, я досаждаю вам своим видом, но вины моей в этом нет. Что вы хотите, коллега: пролежать без малого четыре тысячи лет в песчаной гробнице и остаться свеженьким огурчиком пока никому не удавалось. Да, по правде говоря, никто и не хочет этого. Я активно сопротивлялся тому, чтобы возвращаться хотя бы и временно в прежнее состояние, жаловался наверх, даже, признаюсь вам, симулировал заражение коронавирусом и на этом основании, убеждал, обязан соблюдать правила самоизоляции. Ничего не помогло. Спешным порядком что-то привинтили, что-то склепали, сварили, обтянули кожей, залили кровь второй категории, помазали, отретушировали и приказали быть у вас сегодня не позднее пяти часов дня. И вот я у вас.

Трудно, да что там трудно – невозможно и представить себе смятение, испытанное Андреем Ивановичем во время тирады гостя. Он сильно ущипнул сначала одно свое предплечье, затем второе, и к ужасу своему, не почувствовал боли. Зато обнаружил, что одет в подаренный энзи хитон, однако, как не силился вспомнить, когда и при каких обстоятельствах случилась замена пижамы на хитон, вспомнить, увы, не удалось. Андрей Иванович откашлялся и наконец решился:

– Позвольте поинтересоваться, с кем имею честь? Никак не могу припомнить.

– И не пытайтесь, коллега, не пытайтесь! Ни на коллоквиумах, ни на конференциях мы не встречались и не имели никакой возможности встретиться. Наше знакомство заочное. – И он показал на рукопись. – Я автор рукописи, которую вы дочитываете. Я тот самый безымянный писец, который три четверти своей земной жизни писал историю Аврама. К сожалению, смерть прервала бытописание. Я умер через три года после возвращения от хеттов. Обычный исход много пьющего человека: инсульт. Меня с достоинством, которого, я надеюсь, заслужил, похоронили, а затем пятьсот лет карантина – такова там, – он указал пальцем наверх, – система. Однако, коллега, это все сопутствующая информация, а главное, что мне поручено рассказать вам, в другом. Знайте: концовка рукописи, которая перед вами, не моя. Ее написали три халдея, которые пришли к Авраму накануне печальных событий в Содоме и Гоморре. Мне поручено рассказать вам, что было на самом деле. Об Авраме, Саре, царе Герарском Авимелехе и его причастности к семейным делам Аврама…

Андрей Иванович не удержался, спросил:

– Трагедия, действительно, в этих городах случилась?