Наблюдатель. Фантастическая правда, или Второе пришествие Христа

Закхей, пораженный отношением галилейского чудотворца к нему, еще более растерявшийся, покатился к дому, около которого стояла его многочисленная семья, с интересом, однако и с тревогой, наблюдавшая за толпой. В толпе немало оказалось и тех, кто недоумевал и осуждал Иисуса за то, что пророк не только вступил в беседу и решил посетить жилище грешника, равного прокаженному, но и сам напросился к нему. Они желали посмотреть, чем все это окончится.

Большой дом Закхея располагался в метрах двухстах от дороги. Постоянно оглядываясь, желая убедиться в том, что пророк не передумал и не повернул назад, Закхей кричал жене и старшим сыновьям:

– Скорее, скорее! Поднимите снизу прохладное лучшее вино! Барашков в жаровню!.. Фрукты! Травы! Сльдерей!.. Все, все из погребов!

– Это все лишне, Закхей, – остановил его Иисус. – Другой, несравненно больший подарок Богу и Сыну Человеческому приготовил ты. Откройся же.

– В память посещения твоего в присутствии всех объявляю, что за милость твою половину имения раздам нищим, а кого обидел, возвращу тому вчетверо больше.

– Ныне, – обратился Иисус к окружающим, – спасение в этот дом пришло. Ибо мы узрели как на наших глазах самый грешный из грешников по имени Закхее вступил на тропу, ведущую в Царствие Небесное. – И жестко, назидательно добавил, обратившись к осуждавшим его за посещение дома грешника людям: – Не к святым послан я моим Отцом. Святые не нуждаются во мне. А послан я к грешникам, дабы спасти их для Царствия Небесного. Когда вы поймете это? И когда научитесь различать сучок в чужом глазу от бревна в собственном?

Сказав эти слова, он поманил рукой к себе Петра и что-то шепнул ему на ухо. После чего направился к дороге, ведущей в Иерусалим. Ученики (похоже, они настроились на обед в доме Закхея) разочарованно переглянулись и направились вслед за Иисусом. Наблюдатель хотел повременить и послушать обмен мнениями в толпе, но сообразил, что может потерять среди паломников Иисуса и учеников. Нагоняя их, он с усилием вспомнил когда-то прочитанное древнейшее предание, в котором утверждалось, что мытарь Закхей стал спутником апостола Павла и был посвящен им в епископы Кесарии Палестинской.

В чем секрет притягательности Учителя, – размышлял Наблюдатель, – способного одним лишь словом изменить судьбу человека, преобразить его, снять налет ржавчины и очистить до совершенного блеска? Неужели такой может быть сила веры, когда разум отступает на расстояние, не позволяющее не только не видеть его, но и предполагать, что он есть, существует вообще? Антиподы они или дополняют друг друга: разум и вера?

…Андрей Иванович вдруг почувствовал слабость в ногах, будто на него взгромоздили груженый цементом грузовик; в глазах густела сине-черная пелена; руки невозможно было приподнять, чтобы свалить с себя груз. Он успел подумать, что Первозванный не предупреждал его о том, что такое состояние может случиться и, пожалуй, произошло что-то непредвиденное, непредполагаемое. Но странно: его это ничуть не встревожило, и он догадался, что ничего плохого с ним не случится, потому что совсем-совсем рядом Иисус.

Навстречу кресту

Вновь Наблюдатель осознал свое присутствие на берегу реки Иордан. Пели птицы, плескалась в Иордане рыба, что-то двигалось и хлюпало в тростнике. К берегу подплывали сомы и безбоязненно выпрашивали корм. Он поделился с ними двумя лепешками, неизвестно откуда взявшимися в кожаной суме. И удивился и тому, что чуть ли не досконально все знал о стоящем в стороне раскидистом дереве. Да, без сомнения это рожковое дерево, стручками которого питаются бедняки и, говорят, питался Иоанн Креститель. В спелости стручки напоминают новорожденный серп месяца. Цветет оно осенью, цветы вырастают прямо из ствола, поэтому ствол обезображен наплывами, напоминающими бородавки. Однако знаменито оно не этим, а необычным запахом – запахом спермы, и по этой причине его подкладывают в постель молодоженам. Еще говорят, будто дерево было привезено царицей Савской в подарок царю Соломону. Андрей Иванович попытался сорвать зеленый пока еще тощий стручок, однако пальцы лишь скользнули по пустоте. Одно лишь воображение, один лишь эфир, напомнил он сам себе о том, в каком мире находится. Все, что его окружает – в прошлом. Было и сплыло. Надо поскорее привыкнуть к этому состоянию. Вот и сомы нисколько не прореагировали на лепешки. А почему? Да потому что в действительности не было сомов. Да и лепешек не было…