Наблюдатель (ЛП)

Я убираю остатки лоз с лодыжек и, не в силах встать, остаюсь сидеть на земле и выжидательно смотрю на пугало.

— Ты хочешь знать, что со мной случилось? — спрашивает он со скептической интонацией. — Эта история не для слабонервных.

— Мало того, что считаешь меня тупой, так еще и неженкой, — выпаливаю я, прежде чем остановится. Мой сарказм в условиях опасности зашкаливает. — Я польщена.

Несмотря на двадцатифутовое расстояние между нами, я чувствую тяжесть его презрительного взгляда. Перевожу взгляд на лианы, ожидая, что они оживут и закончат начатое, но они неподвижны. После долгой паузы, пугало все-таки прерывает молчание.

— Ты забавляешь меня, девочка. Поэтому ты жива. Пока.

Слова вызывают во мне облегчение и заставляют плечи немного расслабится, но я все же не смею надеется так просто выкрутится из этой ситуации. Я все еще в ловушке и заблудилась, но, похоже, у меня есть шанс. Он счел меня забавной. Может быть юмор продлит мне жизнь.

— Ну, раз так, можешь звать меня Кэсси. — Я игриво улыбаюсь, словно пытаюсь флиртовать со смертью. — Ты предпочитаешь мистера Пугало или Наблюдателя?

Он медленно качает головой, его глаза не отрываются от моих.

— Ни то, ни другое, хотя слышал в свой адрес прозвища и похуже. Меня зовут Аттикус.

Яд в его голосе мгновенно испаряется, и он говорит более непринужденным тоном. Если бы Наблюдатель не пытался меня убить, я бы решила, что это самый захватывающий разговор в моей жизни. Однако, сейчас я могу думать только о том, как отвлечь его от желания убить меня. Если повезет, я уговорю его отпустить меня и, возможно, даже подсказать, как выбраться с этого поля. Таков план.

Мы теряем драгоценный свет, поскольку солнце продолжает садиться, и вскоре поляна погрузится во тьму. Я не горю желанием оставаться здесь в темноте.

— Так что же с тобой случилось, Аттикус? — Я прерываю молчание, ожидая его рассказа.

Я слышу его приглушенный мешковиной вздох.

— За все годы моего заточения, никто никогда не спрашивал, как меня прокляли. Обычно все верят в истории и не хотят искать правду, — говорит он с горечью в голосе. — Я был проклят женщиной, которая влюбилась в меня, но я не мог ответить ей взаимностью. Она позаботилась о том, чтобы никто не мог быть со мной.

Я ахнула. Я легко сопереживаю другим из-за своей слишком романтической натуры, и мне становится жаль Аттикуса.

— Горожане пытались убить тебя?

— Бесчисленное количество раз, — отвечает он, поднимая глаза к небу. — Они поджигали меня, рвали на части, расстреливали. Один фермер скормил меня своей лошади, но я не умру, пока чувствую боль. Это часть проклятия. Я чахну весь год, а затем восстанавливаюсь в канун Дня Всех Святых. Это замкнутый круг, и я никогда не смогу разорвать его или вырваться в одиночку.

Теперь многое становится на свои места. Пожар, который по словам Эби уничтожил поле, произошел за день до Хэллоуина, но магия восстановила его на следующий день. Фермеры, пропавшие без вести, это те, которые, по словам Аттикуса, пытались его убить.

Похоже, что слухи вокруг Наблюдателя верны, но они также упускают некоторые важные факты этой истории. Интересно, поверит ли мне Эби, если я ей все расскажу, или назовет сумасшедшей.

— Как долго ты проклят? — тихо спрашиваю я. Если история стала настолько недостоверной, включая обвинение Наблюдателя во всем странном, что происходит в Колд-Спрингс, то это должно было произойти, по крайней мере, несколько лет назад.

— Дай подумать… — Его голос смолкает, а взгляд устремляется на стебли кукурузы позади меня. — Я бы сказал, около ста лет.

Глава 7

«Сто лет».

Сам этот отрезок времени сложно осмыслить, но быть пойманным в ловушку столько лет просто непостижимо.

Как несправедливо.

«Как жестоко».

— Есть ли способ снять проклятие? — спрашиваю я, смотря на его неподвижную фигуру. Если я отрежу веревки от столба, сможет ли он ходить? Или же его удерживает магия?

— Да, он есть.

Я жду, надеясь, что он раскроет секрет снятия заклятия, но Наблюдатель молчит. Вместо этого минуты идут, а небо продолжает темнеть. Скоро только звезды над головой будут освещать поляну.

— Как? — спрашиваю я, желая услышать ответ. — Возможно, я могу помочь. — Не понимаю, почему я хочу помочь тому, кто грозился убить меня, но я хочу это сделать.

Аттикус снова молчит, чем распаляет моё любопытство. До этого он был очень словоохотлив, а теперь отчего-то замолк.

— Чтобы я свободно мог терроризировать город? — спрашивает он с весельем в голосе. — Ты играешь со мной, надеясь, что я выведу тебя с поля, но ты же понимаешь, что будет, если ты меня отпустишь.

«Черт».

Он меня раскусил, но не совсем.

Я хотела просто уговаривать его, пока он не отпустил меня, но, узнав его историю, решила помочь. Освободить. Аттикус не заслуживает этого наказания. И я надеюсь, что он не выместит свою многолетнюю ярость на жителей Колд-Спрингз, но уверена, что вечное противостояние утомило и его.