Наблюдения, или Любые приказы госпожи

Через полчаса господин Джеймс и доктор вернулись. Эти полчаса я провела в своей комнате, лежала там свернувшись калачиком на кровати, терзаясь горем, страхом, чувством вины и гневом. Горем — потому что казалось, что я навсегда потеряла миссус, и эта мысль была невыносима. Страхом — потому что я не знала, как поправить дело. А чувством вины и гневом — потому что я во всем винила себя. Ведь я начала изводить Арабеллу из желания отомстить за то, что она написала про меня в своей книге. И похоже мое мнимое привидение довело ее до безумия. Вдобавок я долго не замечала, насколько ухудшилось состояние миссус с тех пор, как «фантом» появился у нее в комнате. Правда в последние недели я почти не видела ее, поскольку в дело влез доктор. Но по моему понятию это меня не оправдывало.

Разумеется, теперь я знала, что никакого призрака нет. Он существовал только у нее в голове. А Нора, явившаяся мне примерно тогда же, была всего лишь сновидением, вызванным постоянными мыслями о призраках. Я также ошибалась насчет эксперимента с ходьбой. Миссус не видела никакой связи между ним и гибелью Норы и не чувствовала себя виноватой из-за него. С другой стороны она теперь считала, что Нора не умерла.

Ну и заварила же я кашу. Я бы полжизни отдала, лишь бы вернуться в прошлое и начать все сызнова в «Замке Хайверс». Я бы с самого начала повела себя по-другому. Во-первых не полезла бы в камин за полусожженным журналом, из которого я не узнала ничего, кроме того, что он принадлежал Мораг, но который настроил меня на подозрительный лад. Еще не забралась бы в стол миссус и не прочитала бы «Наблюдения». И уж само собой не затеяла бы из мести дурацкий розыгрыш с привидением.

Я бы много чего не стала делать. Но теперь уже ничего не поправить. Недуг миссус зашел слишком далеко, и я бессильна ей помочь. Кроме того я боялась навредить еще больше. Надо, чтобы о ней позаботился кто-нибудь другой. Кто-нибудь более образованный, умный и здравомыслящий.

Вот почему сразу по возвращении господина Джеймса и доктора я пришла в кабинет и выложила им все без утайки.

Нет необходимости описывать в мельчайших подробностях, что там происходило. Достаточно сказать, что я передала джентльменам все, что миссус мне наговорила, и сообщила свое мнение: она сошла с ума и вина целиком лежит на мне. Я призналась в розыгрыше с призраком и объяснила, что поступила так потому что она нехорошо отзывалась обо мне в своей книге. Я сказала как думала: мол, из-за горя по Норе и смятения, вызванного моими злыми проказами, ум у ней помешался и она стала путать свои собственные эксперименты с фантазиями про воображаемую миссус Гилфиллан. А когда они задали вопрос насчет «Наблюдений», я растолковала, что это за книга такая.

Про двух же джентльменов скажу только одно: они ни разу меня не перебили, пока выслушивали мои показания (а у меня было ощущение, что я именно даю показания). Никаких возмущенных возгласов или приказов немедленно убираться вон из дома, никаких проявлений гнева или волнения, никаких всплескиваний руками. Господин Джеймс правда усиленно грыз ногти, пока я говорила, и пару раз заметно изумился, но доктор по своему обыкновению сохранял полнейшую невозмутимость, казалось он не моргнет глазом и не поведет бровью даже если подпалить ему бакенбарды. Когда я закончила, джентльмены переглянулись. Затем доктор снова уставился на чашечку своей трубки. А господин Джеймс встал, подошел к камину, потом повернулся и посмотрел мне в глаза.

— Поразительная история, Бесси, — сказал он. — Пока трудно решить чему здесь верить, надо разобраться в деле поосновательнее. По всей видимости ты не лжешь, ведь если некоторые сообщенные тобой факты подтвердятся, тебе грозит немедленное увольнение. А главное, я ума не приложу, зачем бы ты стала признаваться в розыгрыше с призраком, если бы на самом деле не устраивала ничего подобного. — Он растерянно взглянул на доктора, словно ожидая от него реплики, но Макгрегор-Робертсон продолжал спокойно курить, опустив глаза долу, и потому господин Джеймс снова обратился ко мне: — Но что до остального, до истории про зловещие заговоры, коварных владельцев конторы, тайные эксперименты и книги, которые пишет моя жена в мое отсутствие — все это кажется немного надуманным, мягко выражаясь.

— Поверьте мне, сэр, — сказала я. — Это все правда. Мне хотелось бы, чтобы это было не так, но здесь ничего не попишешь.

Господин Джеймс кивнул.

— Пожалуйста, Бесси, оставь нас на минутку. Я хочу поговорить с доктором наедине. Не уходи далеко, возможно ты нам еще понадобишься.