Набоковская Европа

Призрак Писателя. Мне навсегда запомнились арлекины восторженности в твоих глазах. Тогда в ночном поезде…

Юлька. Я была так рада, что обрела тебя! Я всегда знала твоё имя, но забыла, как забывают много раз повторённое и «слишком» знакомое слово. Но куда же ты ехал тогда?

Призрак Писателя. Я снова ехал домой. В свой первый и единственный дом. В изгнании мне часто снилось, что я решился ехать. И вот я стою в ночном поезде, смотрю в окно на проносящиеся огоньки чужих городов, а потом вдруг резко выхожу на совершенно неизвестной станции и иду, иду… Когда я покинул этот мир, я об одном просил у богов: чтобы ты родилась в России, чтобы я мог…

Юлька. …Вернуться… И мечта твоя сбылась. И предсказание тоже, когда ты сказал, что у тебя есть от России ключи! В нашей библиотеке не было книг о тебе, но я будто знала тебя и твой город всегда. Эти дома, решётки, дубовые резные двери, чёрно-белая шахматка пола… Они мучили меня своей необъяснимостью с раннего детства, особенно во снах.

Призрак Писателя. Никто не мог запретить нам видеться во сне, хотя бы изредка. Я так хотел, чтобы ты знала, кто я. И ты правильно заприметила моё присутствие в твоей жизни.

Юлька. Ты всегда будто присутствуешь со мной, во мне. Это к тебе я приехала в Петербург, это к тебе, ради тебя, во имя тебя, сквозь тебя, вместе с тобой! Будто ты жив, и мы сможем быть вместе, хотя даже не знала, что ты тут жил. Я узнала это, только когда приехала. Я случайно наткнулась на указатель.

Призрак Писателя. Я долго смеялся тогда.

Юлька. И все знакомые удивлялись, как можно поехать в большой город, не имея ни денег, ни друзей, ни родственников, ни какой-то рациональной цели! Но мне не было страшно. Я и так слишком медлила, мне нужно было спешить к тебе.

Призрак Писателя. Храбрая девочка моя. Это был настоящий подвиг.

Юлька. Я знала, что ты меня не оставишь.

Призрак Писателя. Помнишь, я скинул тебе купюру в тысячу рублей, когда ты приехала в мой город?

Юлька. Да, было так удивительно, что целая толпа движется по Невскому, а деньги никто не видит!

Призрак Писателя. Потому, что они предназначались тебе! Я хотел хоть как-то показать, что я рядом!

Юлька. И я сразу тогда двинулась в нужном направлении, будто знала твой город всегда!

Призрак Писателя. А помнишь, я помог тебе поступить в университет, расположенной в чарующей, максимально возможной близости к моему дому…

Юлька. Чтобы я могла проходить мимо него несколько раз в день, а иногда и забежать внутрь!

Призрак Писателя. А помнишь, я заставил тебя один раз в году включить телевизор, чтобы ты могла узнать день и час открытия моего памятника?

Юлька. Я тогда сбежала с занятий в университете, чтобы только быть там.

Призрак Писателя. А догадалась ли ты, что я помог тебе найти комнату и устроиться на работу вблизи Тамариных садов?

Юлька. Догадалась. Чтобы по местам, где рассеяна эфирная субстанция твоей души, я могла, как минимум, два раза в день проходить со счастливой улыбкой – улыбкой, непонятной прохожим. Как мучил меня наш город, он не давал мне покоя! В выходные, с самого утра, я шла гулять по улицам и ходила до позднего вечера. Вдвоём с тобой мы совершали этот несложный путь: от Большой Морской до Невского проспекта…

Призрак Писателя. …Далее – по Невскому и до поворота на Караванную…

Юлька. Потом мы шли мимо цирка на Фонтанке, по Моховой улице, на которой мне особенно нравились два стоящих рядом дома с номерами 33 и 35.

Призрак Писателя. Потом мы сворачивали на Пантелеймоновскую улицу, и, пройдя немного вперёд, оказывались на Спасской, рядом с собором с оградой из настоящих турецких пушек, который обходили по кругу, после чего выходили на Кирочную, а затем – на Фурштатскую!

Юлька. Так, бродя по улицам, я хотела жадно вобрать в себя узор каждой решётки, облик каждого дома, цвет кусочка неба в узком пролёте между домами, словно это было единственно возможным для меня счастьем.

Призрак Писателя. Это и было единственно необходимым мне счастьем!

Хор взрослых и Хор детей медленно уходят со сцены. Смерть Писателя остаётся в дальнем углу.

Юлька (стесняясь, с грустью). Но иногда, совсем редко, когда ко мне подступали минуты отчаяния, что тебя со мной нет и жизнь тяжела и скучна, я просила тебя забрать меня, и обижалась, что ты не слышишь.

Призрак Писателя. Я слышал. Но было ещё не время.

Юлька. В одну из таких минут я вдруг поняла, что просто узнать твоё имя для меня недостаточно. Это только начало пути. Мне хотелось, чтобы и ты знал, как я тебя люблю!

Призрак Писателя. Тебе, как и мне, хотелось преодолеть границы жизни и смерти…

Смерть Писателя медленно приближается к ним.

Юлька. Да. Тогда я решила написать о тебе книгу.

Смерть Писателя. Кстати, где твоя рукопись? Она уже готова?

Юлька. Да. Сейчас найду. (Юлька подбегает к столу и начинает искать свою тетрадь.) Вот она! (Находит и кладёт тетрадь на стол.)