Начальник Америки (СИ)

Экспедиционный «коммунизм» затрагивал все сферы жизни. Общие инструменты, запасы продовольствия, однообразное питание, совместный труд, единое для всех жилище. Последнее было хуже всего.

Все пятьдесят с лишним человек поселились в одном длинном бараке, срубленном как обычно у первопроходцев из сырого леса. Малые оконца, три буржуйки с воздушным контуром, возле одной из них устроили кухню, поставили длинный стол с лавками. Остальное пространство должны были заполнить ряды двухъярусных нар. Пока досок на всё не хватало люди ложились на земляной пол, подстелив палатки, куски парусины, кожаную обшивку лодок, тюки. Лишь для девушек и женщин устроили выгородку за кухней, мужчинам же предстояло провести зиму в тесноте общего помещения. И хотя с возведением нар оно должно будет стать просторнее, чем нижние палубы парусных кораблей, всё же это больше напоминало исправительный лагерь, чем цивилизованное жилище.

Колычев сразу же выиграл у меня очко в необъявленном соперничестве. Несмотря на благородство происхождения людская скученность, спертый воздух, храп и прочие прелести общежития его не напрягали. По крайней мере, он не подавал виду. Долгая служба на флоте приучила к тесноте и всему что с ней связано. Я же успел позабыть первые дни нашей экспансии, когда приходилось делить жилплощадь с кучей грязных промысловиков, недели проводить в еще большей тесноте трюмов.

Капитан обустроился как ни в чем не бывало. Можно сказать с офицерским шиком. С помощью казаков он отделил себе уголок перегородкой из парусины недалеко от печи, сундук превратил в письменный стол (лампа, чернильница, стопка бумаг). Пара колышков вбитых в стену стали вешалками, а под лавкой, на которой он спал, нашлось место для ночного горшка.

Я поступил подобным образом и всё равно первую ночь провел без сна. Мне хотелось вернуться в особняк, где можно растянуться на атласных простынях кровати хоть вдоль хоть поперек, а слуг, если нужно, отправить в отпуск. Или хотя бы в парусиновую палатку со всеми её неудобствами. Жизнь среди людей изматывала меня хуже морской болезни. Раньше я мирился с временными трудностями, зная, что они не продлятся долго, а я всегда могу удрать или подрезать время обычным своим способом.

Здесь я этого сделать не мог. Я сам поставил себе ограничения, собираясь пройти тот же путь, что и соперник. А зима обещала быть долгой.

К счастью у меня нашлась работа, которая позволила снять напряжение.

— Мы со Страховым отправляемся на поиски металлов и руд, — объявил я Колычеву через несколько дней.

Я умолчал о золоте. Даже если я угадал с местом, металл отнюдь не дожидался хозяев, разложенный в слитках на берегах. И даже россыпи не обозначались на картах. Золото пряталось, его предстояло найти. А потом уж решить, что с ним делать? Вопрос не был праздным. Мы с Лёшкой долго размышляли на этот счет. И пришли к выводу, что слишком ранний старт золотой лихорадки пойдет нам только во вред. Мы не привлечем новых людей, поскольку им неоткуда появиться, зато наши собственные сограждане вполне могут поддаться порыву и рвануть за призрачным счастьем побросав бизнесы, дома, семьи. А ещё золото могло притянуть внимание империй. И если ради каланьих шкур они вряд ли усилят натиск, то золото может привести сюда целые эскадры. Так что мы решили, что металлу лучше оставаться в земле, пока мы не сможем использовать ажиотаж во благо колоний. Что не означало, будто запасы не стоит разведать и застолбить территорию.

Вот этим мы и занялись.

* * *

Капитан с Рашем и небольшим отрядом казаков и гвардейцев отправились добывать мясо. С ними пошла Галка на случай контакта с индейцами и ещё несколько человек. Остальные продолжили вырубать лес и выделывать доски на пилораме, чтобы обшить до сильных холодов наш барак снаружи, а внутри устроить достаточно спальных мест и выгородок.

Мы со Страховым взяли байдарку (или скорее маленький умиак), которая отличалась от привычных конструкций тем, что не имела отдельных люков для каждого гребца и не герметизировалась, а грести приходилось сидя на коленях, отчего с непривычки ужасно затекали ноги. Во время сплава по Юкону несколько таких байдарок шли впереди основного отряда в качестве авангарда. Пока один человек правил, другой держал наготове ружьё.

В байдарку погрузили палатку, инструменты, припасы на две недели, прихватили многозарядный дробовик для обороны и обычное длинноствольное ружьё для охоты и отправились исследовать золотоносную реку.

Если не считать наш с Тропиным багаж, почерпнутый из книг и фильмов, мой попутчик был единственным человеком во всей Русской Америке, кто имел хотя бы отдалённое представление о золоте. Некогда он подвизался на уральских рудниках Демидовых и в своё время я выпросил его у братьев Баташёвых в надежде использовать по назначению. Можно сказать я снял рудознатца с дыбы, потому что прикованный к позорному столбу Страхов долго бы не протянул.