Начальник райотдела

«Чтобы вызвать группу захвата — нужна всего одна минута. За это время я должна настичь ублюдка», — подумала она и нажала на внутренний газ. Юмашева даже увидела, как носок ботинка с силой давит невидимую педаль, газ прибавлен, скорость переключена. Она почти не дышала, но точно знала, для того, чтобы догнать молодого и сильного противника нужно напрячь все свои силы, включить на полную мощность внутреннюю энергию, прибавить второе дыхание. И еще она знала, что у каждого человека имеется это знаменитое второе дыхание. Когда Юмашева схватила грабителя за куртку во второй раз, послышался резкий визг тормозов. Из машины выскочили двое милиционеров в серых куртках с автоматами, они повалили на землю обоих, и Гюзель и ее обидчика. Она ловко упала, прижимая к себе портфель и пакет с продуктами. Затем вскочила и бросилась к тени в черной куртке, одновременно вытаскивая из брюк наручники и отталкивая плечом сержанта в серой милицейской куртке. Закрутив руки грабителя за спиной, защелкнув на нем наручники и гордо выпрямившись, пояснила, обращаясь к сержанту: «Я его догнала! Это моя добыча!»

Сержант, недоумевая, проглотил вопрос, застрявший у него где-то посередине горла и, поиграв голосовыми связками и проверяя их на звук, еще немного помедлил, затем все-таки набрался смелости и спросил: «Это вы Юмашева?»

— Я. Я — Юмашева. — Она подобрала свои пакеты с земли, навешивая их на руки по очередности, сначала портфель, затем пакеты.

— Дежурный так орал по рации, оглушил совсем, видимо, очень волновался за вас, — сержант смотрел, как она поднимает тяжелый портфель и пакеты, набитые продуктами. — Это что, все ваши вещи? Как же вы его догнали?

— Своя ноша не тянет. Здесь документы, а здесь пропитание, как же можно бросить? Нельзя. Эй? — она ногой тронула лежавшего на земле грабителя. — Как тебя зовут?

— Димон, — послышалось снизу.

Ильин лежал лицом в снегу, раскинув длинные ноги по сторонам.

— Сержант, поднимите его. У него лицо в снегу, еще заболеет. — Она кинула вещи в машину. — Поехали в отдел. Василий, вызывай следователя. Мы задержали его, — сказала она в сотовый телефон, радуясь, что в самый ответственный момент эта капризная игрушка спасла ее служебную честь. В том смысле, что не отключилась, не погасла, не размагнитилась, наоборот, отработала на совесть.

— Задержала, мать? Молодец! Следователь уже здесь.

— Ты что, заранее знал, что я его догоню? — засмеялась Юмашева.

— Все знал, по твоему голосу понял, что этому подонку не поздоровится. Вы ему хоть там «накостыляли»?

— А зачем? Он и так валяется на земле, гад ползучий, — она отключила телефон, и в сердцах тихо выругалась, чтобы никто не слышал.

«Опять пропал вечер отдыха, вместо ужина с любимым человеком, весь вечер придется провести в отделе. В компании с Димоном. С другой стороны — что важнее? Любимый никуда не денется, если он любит. А Димона мы уже сколько ищем? Жигалов с ног сбился, Резник весь извелся… Зато можно явиться в отдел победителем. Как же, как же, грабителя поймала собственными руками!»

Гюзель уже забыла, что еще недавно мечтала о личном счастье, паря в розовом тумане над Марсовым полем. Забыла, как злилась на женское начало, неожиданно выскочившее из глубин организма. Забыла о продуктах, приобретенных по случаю в магазине «24 часа», о пакете, который она так и не выпустила из рук, пока догоняла злосчастную тень в черной кожаной куртке.

— Василий, вызывай Резника и Жигалова, — бросила она дежурному, входя в помещение дежурной части, — я Димона задержала.

— Неужели? — дежурный чуть не подпрыгнул, но остался на месте, он вообще-то не знал, как правильно реагировать на столь приятное известие.

— Да, Ильин Дмитрий Борисович, собственной персоной. Прошу любить и жаловать. Больше мы его никуда не отпустим, Димон — наш человек! Василий, ты больше не отпустишь его без моего ведома?

— Ни за что! — отчеканил дежурный. Он уже накручивал телефонный диск, набирая номера домашних телефонов Резника и Жигалова.

* * *

Дмитрий Борисович Ильин вошел в раж. Он по-хозяйски освоился в незнакомом кабинете, словно находился здесь уже целую неделю. Весьма живописно развалившись в кресле, стоявшем у окна, Димон, размахивая руками почти до потолка, искусно развлекал байками изумленную Юмашеву. Она, слегка ссутулившись и подобрав под себя ноги, внимательно слушала, разглядывая глаза Ильина.

«Ничего себе глаза, обычные, без сумасшедшинки, присущей всем наркоманам. Он, пожалуй, слишком нормален для обычного потребителя опийного мака. Азартен, чересчур увлекающийся, даже страстен, но не шизофреник, абсолютно не шизофреник. Что он там балаболит?» Она прислушалась к мелодичному голосу Ильина: