Начальник райотдела

— Однажды у китайского разбойника Чжи спросили: «Есть ли у разбойников свое учение?» — Разве можно выходить на промысел без учения? — ответил Чжи. — Угадать, что в доме есть сокровище — мудрость. Войти в него первым — смелость. Выйти последним — справедливость. Понять, возможен ли грабеж, — знание. Разделить добычу поровну — милосердие. Без этих пяти добродетелей никто не может стать крупным разбойником». Китайцы считают, что мудрецы самый вредный народ, если мудрецов прогнать, а грабителей оставить в покое, государство превратится в процветающий оазис.

— А зачем мудрецов надо прогонять? — спросила Юмашева.

— Потому что без мудрецов нельзя стать нравственным человеком. Но без них также нельзя стать и нормальным разбойником. Вред от мудрецов любому государству очень большой. Поэтому их нужно прогнать. Так считают китайцы. — Ильин свысока посмотрел на Юмашеву, явно кичась своими обширными знаниями в китайской философии.

— Наверное, древние китайские мудрецы учили грабить по-крупному. Выучили на свою голову каких-нибудь крупных олигархов. А вот тех, которые гоняются за одинокими дамочками по Марсову полю, может научить житейской мудрости только камера для подследственных. И они, эти марамои, к учению китайских мудрецов никакого отношения не имеют. Кто, будучи больным, считает себя больным, тот не является больным. Кто, не имея знаний, делает вид, что знает, тот болен. Кто, имея знания, делает вид, что не знает, тот выше всех. Понял, Дмитрий Борисович? Это тоже из китайской философии. Рузвельт, объясняя молодым людям пользу образования, говорил: «Совершенно необразованный человек может разве что обчистить товарный вагон. А выпускник университета может украсть целую железную дорогу». Так вот, Дмитрий Борисович, моя работа заключается в том, чтобы гоняться за необразованными людьми. Теми, кто чистит один вагон. А за олигархами пусть гоняются другие. Ты, Дмитрий Борисович, относишься к моему полю. И на этом поле я самый главный. Все понял?

— Гюзель Аркадьевна, в чем вы меня подозреваете? — Ильин подобрал ноги под себя, превратившись в нескладного человечка, совершенно непохожего на грабителя и разбойника с большой дороги, заодно знатока китайской философии.

— Составов у тебя много: грабеж в отношении сотрудника милиции, то есть меня, раз, — она загнула один палец, отставив руку далеко в сторону.

— Я не знал, что вы сотрудник милиции! — бурно запротестовал Ильин.

— Не важно, — она махнула оттопыренным пальцем на него. — Хранение наркотических средств — два.

— Солома не моя. Солома Силкина. Можете у него на том свете спросить, — Ильин даже подскочил в кресле.

— Побег из-под стражи — три. — Юмашева торжествующе загнула третий палец, искоса взглядывая на реакцию Ильина.

— Я не совершал побега. Меня отпустил Виктор Дмитриевич. Спросите его, он сам вам скажет. — Ильин вскочил, но Юмашева несильным пинком усадила его обратно.

— Будешь бушевать, вызову дежурного, наручниками пристегну. Угомонись, не бушуй, вспомни про китайскую мудрость. Кстати, где ты надергал знаний про даосизм? Будем считать, что ты самый образованный грабитель за время моей службы.

— Между прочим, я окончил университет, Горный. — Димон прикрыл глаза. — Вырос в интеллигентной семье. Мои родители дружили с… — Но Юмашева замахала руками, и Ильин замолчал.

— Не надо мне рассказывать о своих высоких покровителях. С одним из них я знакома. Виктора Дмитриевича откуда знаешь?

Ильин молча уставился взглядом прямо в переносицу Юмашевой. Он сверлил глазами ее лоб, будто намечал точку отстрела. «Кажется, он замолчал надолго, где же Резник с Жигаловым», — подумала Юмашева, и тут же в кабинет шумно ввалились запыхавшиеся оперативники.

— Гюзель Аркадьевна, как вы умудрились догнать Димона? — спросил Саша, не обращая внимания на помрачневшего Ильина, продолжавшего просверливать взглядом дырку во лбу Юмашевой.

— Я же мент поганый, — засмеялась она, — вы располагайтесь, а я ухожу. Сил нет. Слава. Знаешь, какие вопросы нужно задать? Или написать?

— Не надо, иди домой. На тебе лица нет. — Резник деловито расхаживал по кабинету, морща лоб и потирая руки.

— Опознание проведете? Или помощь нужна? — она уже стояла у двери в куртке, прижимая к себе злополучные пакеты и портфель.

— Проведем, проведем опознание. Только не волнуйся, отдыхай спокойно. Стресс сними, как следует, — крикнул ей вдогонку Резник.

«Вот и славно все получилось. Сейчас они проведут опознание. Вызовут Полетаеву и бабку с Гороховой улицы. Те опознают Димона. И завтра же я телеграфирую шифрограмму в Москву, дескать, управилась в срок. Киллера задержала, все приметы сходятся. Если Прошкин оклемается и тоже опознает Димона, тогда мне точно медаль дадут».