Начало

Во-первых, поп Сильвестр. Он привел первую дюжину староверов по моему запросу. Большей частью местных, оренбуржских. И сразу запросил разрешение в обмен открыть в городе молельный дом. Пришлось долго объяснять ему, что в Оренбурге – неспокойно. По улицам шарятся страшные башкиры – вон вчера двоих пришлось зарубить. Главное правило царя – никогда ничего не давать сразу и никогда не давать все, что просят.

С раскольниками я беседовал в бальном зале губернаторского дома. Мужички в лаптях и поршнях очумело рассматривали золотую лепнину. И тайком поглядывали на нас с Мясниковым. Полк Тимофея оказался первым готовым к смотру – и Тимофей пришел за мной. А я его потащил к раскольникам.

– Ну что, мужички… Готовы послужить свому царю? – я строго посмотрел на староверов. – Кто умеет писать, читать? Поднимите правую руку.

Подняли все. Вот это сюрприз!

– Готовы, царь-батюшка! – вперед вышел массивный мужчина с просто огромной, окладистой бородой. – Токма воевать мы не сподобны!

– А и не треба! – я развернул карту Оренбургской губернии, где были отмечены самые крупные дворянские поместья. – Каждый из вас целует мне крест в верности и неподкупности, а опосля берете десяток казаков у Тимофея Григорьевича… – Я киваю на обалдевшего Мясникова. – И отправляетесь по поместьям оренбургским, забирать у бар неправедно нажитые богатства. Деньги, хлеб, цацки драгоценные – все, что найдете, привозите сюда, в Оренбург. Тута мы потратим их на войско наше. Крестьянам читать указ о вольности. Списки получите у Почиталина. Зваться будете особые царские фискалы.

– Это по-каковски? – удивился бородатый мужик.

– По-каковски надо. Дам вам пачпорт с указанием ваших прав. Ну? Кто готов целовать крест, что не утаит гнутой полушки?

Готовы были все. Вот так! Если не можешь остановить грабежи и разорения помещичьих усадеб – надо возглавить процесс. И староверы, у которых честность и неподкупность в крови, – мне очень помогут. Регулярная армия потребует огромных денег. Минимальное обучение грамотности населения – тоже гигантские расходы. А без грамотных откуда взять чиновников для управления завоеванными территориями? Екатерининская администрация-то вся разбежится! Уже разбегается. В Оренбурге обычного писаря днем с огнем не сыщешь.

Второе дело, которым я занялся сразу после того, как староверы начали снаряжаться в отряды и составлять описание пути в дворянские поместья, коих только вокруг Оренбурга было больше полусотни, – это разговор с кузнецами. Их привел Федя Чумаков. Трое суровых мужчин в прожженных армяках смотрели на меня исподлобья, явно не ожидая ничего хорошего.

– Вот вам, дорогие мастера, два чертежа, – я помахал перед мужиками листками. – На одной бумаге сани с кругом. На круг надо прикрепить пушку – Федор выдаст вам из арсенала для спытания несколько старых орудий – да так, чтобы она вращалась вокруг своей оси. Сможете?

Кузнецы почесали в затылках, переглянулись.

– Попробовать можно, – ответил степенный мужчина с лицом в оспинах. – Только вот…

– Выдержат ли сани? Надо будет их укрепить железом.

– Да не… Мы не про то.

– А… – понял я сомнения мастера. – Заплачу хорошо. Золотом. Вот, держите задаток, – я протянул серебряные монеты россыпью. – Купите несколько саней, инструмент…

– Ну тады мы завсегда готовы, – заголосили кузнецы.

То, что можно сделать круговую пушку на санях, я даже не сомневался. Пугачевцы активно использовали мобильную артиллерию, и им принадлежит масса изобретений. В том числе и круговая пушка на колесе.

– А что за второе дело? – прервал мои размышления кузнец с оспинами.

– Армейская кухня. На санях и на повозке, – я подал второй чертеж. – Вот тут надо поставить бак, а внизу сделать железную печку. По силам вам сие?

Кузнецы опять начали чесать в затылках.

– Николи же подобного не делали, – мужички разглядывают чертеж, вздыхают.

Для ускорения мыслительного процесса высыпаю еще золотых червонцев на стол. Это срабатывает.

– Через седмицу все будет готово, – хором обещают кузнецы.

Нет, все-таки материальная мотивация – самая сильная.

– Это ты лепо придумал, царь-батюшка, с круговой пушкой на санях, – восторженно произнес Федя, когда мы оказались наедине. – А пошто нужна эта армейская кухня?

– А затем, что вот идет в поход отряд… – я устало откинулся в кресле, начал оттирать чернила с пальцев – с непривычки, пока рисовал чертежи, налепил на самого себя клякс. – На привале надо разжечь костер, вскипятить в котлах воду да сварить кашу… Сколько времени тратится? А так встали на привал, а все уже кашеваром сделано еще в пути. Только ложки доставай, ешь и двигай дальше.

– Ох, Петр Федорович, – Чумаков всплеснул руками, – ума у тебя палата!

* * *

Сквозь мутное окошко экипажа генерал Василий Алексеевич Кар – невысокий, большеголовый мужчина с оттопыренными ушами – смотрел на сибирский тракт. Дорогу развезло, и местные мужики пытались на ать-два вытащить карету из лужи. Измученные лошади понуро стояли, иногда вздрагивая всем телом. Лил непрекращающийся холодный дождь.