Начало

— Есть какие-нибудь сведения о реакции властей на отравления в то время?

— Да, здесь показательно выступление Микояна: еще на февральско-мартовском пленуме он сообщал об отравлениях и призывал к повышенной бдительности — враг, мол, не дремлет. Отравления тогда были еще не массовые, и даже непонятно, связаны ли они непосредственно со спорыньей. Но это и неважно — главное, их с параноидальным ужасом ждут. Летом 1937 года худшие прогнозы сбываются — на полях вырастает новый урожай из внутрисортоскрещенных чудо-семян Лысенко. Начинается психоз.

— В августе, как обычно?

— «Большой террор» разгорелся сразу с началом летней страды. Если до того репрессии носили в основном чисто политический характер, то теперь они закономерно принимают «пищевой» уклон. Не в силах понять, что происходит с зерном, НКВД бросается на поиски долгожданных «отравителей» и «диверсантов». Органам ясно: коварные враги, о которых предупреждал Микоян, нанесли свой сокрушительный удар, травятся даже красноармейцы. Циркуляр НКВД «Об оперативных мероприятиях по борьбе с отравлениями и бактериологической диверсией в частях РККА» от 29 августа предписывает дела об отравлениях красноармейцев вести «в особо ударном порядке, добиваясь обязательного вскрытия организаторов и активных участников отравлений». Развивается психоз общественного масштаба, в котором власти пытались сначала как-то ориентироваться, а потом и сами начали психовать.

— Вообще говоря, такой мрачный сценарий мог, наверное, и без спорыньи пройти. В обществе сложилась определенная обстановка. Массовый террор — реакция цепная, то есть самоподдерживающаяся. Многие простые люди увидели в происходящем удар против «зарвавшегося» и коррумпированного начальства и использовали террор в личных целях, в 1937–1938 годах тысячи простых граждан заваливали НКВД доносами на своих сослуживцев, соседей, начальников, знакомых. Этих доносов было столько, что НКВД просто не справлялся. Много было случаев, когда доносы писали друг на друга в институтах и прочих учебных заведениях. Люди ведь довольно мерзкие твари. Дай простым гражданам право на оформление вышки — это породит лавину сведений личных счетов на местах на самых разных уровнях, трупы бы не успевали закапывать. Ситуация патовая. Одновременно ежедневно печатались провокационные статьи завзятых «разоблачителей», которые, не стесняясь в выражениях, писали об обнаруженных «гнездах троцкистов и диверсантов», объявляли конкретных руководителей предприятий «пособниками врагов народа». А работники органов отмахнуться от таких заявлений не могли, ибо в таком случае сами рисковали оказаться в роли пособников и укрывателей врагов народа. Власти запаниковали и начали «ковровые бомбардировки» в надежде, что ими накроет и тех «кого надо».

— Увеличение расстрелов раз в десять я бы принял. Но не в 500 же раз. Спорынья — прекрасный катализатор таких процессов. Ровно такие же доводы могли предоставить средневековые судьи. Если они не признавали ведьму виновной, то тем давали повод подозревать их самих в пособничестве колдунам и в связях с дьяволом. Это старый архетип мышления. Знаменитый демонолог Боден прямо высказывался о том, что «тот судья, который не доглядит и упустит ведьму, сам должен быть казнен». И он же утверждал, что в судах над ведьмами нельзя придерживаться общепринятых правил ведения следствия, поскольку «доказательства могут быть настолько неубедительны, что вряд ли удастся вынести смертный приговор хотя бы одной из миллиона ведьм, если действовать лишь в рамках закона». Пресловутые «расстрельные тройки» сталинских времен — это то самое, к чему призывал Боден. Но почему вернулось средневековье? Откуда вообще настолько массово появилась такая мера как смертная казнь, почему она затронула широкие слои невиновных? Подобного не вызвала даже более острая ситуация в годы раскулачивания, реакция органов тогда была несопоставимой с мирными 1937–1938 годами. Мы имеем дело с классическим психозом, вызванным отравлением.

— Но есть ли основания полагать, что Лысенко не был просто совершенно безграмотным прохиндеем? Может, он и в самом деле всего лишь по своей тупости не подозревал о том, что спорынья заражает пшеницу?

— Ох, нет, — покачал головой Алик. — Вот что еще мы можем прочитать в его «Агробиологии». Признавшись в том, что он знать не знал про возможность заражения пшеницы спорыньей, народный академик тут же дает колхозам чудесные указания, как бороться с этой напастью: «спорынью всю выбрать руками из урожая зерна» и «протравить термическим способом». Ни то, ни другое для борьбы со спорыньей не годится, об этом еще в царской России было прекрасно известно.

— А как раньше очищали зерно?