Начало

Компания работяг, заполучив пиво, разглагольствовала о событиях в Пятигорье. Я услышал вдруг, что: «…а еще приехали какие-то, на конях хороших, много, ищут кого-то…» – и понял, что время мое истекло; встал и сграбастал шпагу, затем отложил, чтобы порыться в кошельке и заплатить за ужин.

Амара Тани тоже не пропустила слова работяг мимо ушей. Она заработала ложкой втрое быстрее, как заправский солдат, подняв другую руку с вытянутым указательным пальцем. Я понял – она простит подождать, пока доест. Она прожевала последнюю порцию, проглотила, запила вином и взглянула на меня. В ее ресницах путались багровые отсветы очага.

– Я решила, милый господин. Ты мне нужен. Как тебя зовут по правде?

– Аран. Аран Торнхелл.

– Тогда, Аран Торнхелл, собирайся как можно быстрей.

– Я уже готов. Собирайся ты.

– Это будет очень быстро. Я принесу свои вещи.

Она улыбнулась вдруг широко, и я увидел то, что еще не видел, – у нее отсутствовали верхние передние зубы.

Амара собралась в путь очень быстро: не прошло и пяти минут, как она вышла в общий зал с полотняным мешком за спиной и шляпой на голове. А еще я услышал сквозь запахи дыма и кухни, что моя проводница, побывав в своей комнате, успела обзавестись легчайшим цветочным ароматом. Надеюсь, она душилась не для меня.

– В Нораторе отдашь мне еще три золотые кроны, милый господин, столько я задолжала хозяину, пока ждала тут тебя. Отдашь, а? – И она вновь широко мне улыбнулась, однако я заметил, что улыбаются только губы – глаза хранили настороженное выражение. – Я заплатила ему из последних своих запасов и теперь совершенно пуста. Теперь ты – мой кошелек.

Она прошла вперед, и я увидел, что к мешку приторочено свернутое шерстяное одеяло и объемистая, обтянутая потрескавшейся кожей фляга.

– Я купила еще еды за твой счет, на первое время хватит. Пошли взглянем на твоих лошадок, только сначала рассчитайся с хозяином. Так, говоришь, в Норатор – за две недели?.. Черт, ты все-таки смешной увалень!

Она была мне по плечо – значительный рост для местных женщин, если сравнивать с низкорослыми служанками трактира. Я же вымахал будь здоров, и на увальня совсем не походил. По местным меркам я очень высок, выше большинства – ну, как олигарх Прохоров. Такой себе Прохоров-без-денег. И, судя по тому, как обстоят дела в государстве, я, даже если стану архканцлером, все равно буду Прохоровым-без-денег, если не удастся решить проблему долгов. Но на этот счет кое-какие мысли у меня уже появились.

Глава 13

Поездка по ночному весеннему лесу под дождем, рядом с женщиной, лицо которой обезображено оспой, а передние зубы отсутствуют, – то еще удовольствие. Во-первых, я клевал носом, во-вторых, замерз как цуцик. Навес, в который я упирался затылком, и моя шляпа кое-как защищали от дождя, но руки, сжимавшие вожжи, все равно были мокрые. Лошадям, я уверен, тоже не особенно нравилось. Весенняя ночная свежесть, сдобренная бесконечной моросью, пролезла во все части тела; примерно через час пути у меня возникло ощущение, что я сунул за пазуху пару килограммов льда. Я поднял ворот куртки, натянул шляпу как можно глубже, дышал на пальцы, кое-как прикрытые перчатками-митенками… и все равно зуб на зуб не попадал. И меня бесило, что женщина рядом со мной и вполовину не испытывает таких же трудностей, а я – слабак, дрожу, и она это видит. И трижды я проклял самонадеянное желание путешествовать по Санкструму в одиночку.

А еще – и это в-третьих – Амара Тани доставала меня вопросами.

Легкий туман стелился по обочинам, тускло блестели камни Серого тракта. Если бы не луна, светящая сквозь завесу туч, ехали бы мы в кромешной темноте. Так, в общем, изредка и случалось, когда особенно плотная туча прикрывала волчье солнце. Мы ехали по лесной галерее, высокой, торжественной и совершенно неприветливой к чужакам.

Моя проводница спокойно восседала на козлах. Первое время я вертел головой, рассматривал мокро лоснящиеся стволы деревьев, густые кустарники, слушал, как шелестит ветер в кронах, и думал, не занесло ли меня, случаем, в мир, где за каждым кустом прячутся монстры, как в «Ведьмаке». Но все было тихо. Я постепенно склонялся к мысли, что мир, в котором оказался, конечно, богат монстрами, однако большая часть этих монстров – люди.

– Они тебя ищут, – начала Амара разговор, произнеся это как утверждение и выдохнув облачко пара.

Я ответил, что да, ищут.

– Ты должен им денег?

Я ответил, что нет, ищут бесплатно, от широты душевной.

– Значит, ты кого-то прирезал?

Я покачал головой.

– Дай угадаю – ты убил кого-то на честной дуэли?

Я ответил, что нет, я не при делах и вообще невинная душа. Ну, почти невинная – про нечестный отъем повозки у монахов я, конечно, не сказал. Ну и еще, конечно, стоило бы добавить, что настоящий Аран Торнхелл был исторгнут из тела и душа его исчезла – и тому виной был я.

– Поимел и бросил девчонку? Она понесла, тебя принуждали жениться, а ты сбежал?

– Нет, я такими делами не занимаюсь.

Ее глаза вспыхнули отраженным лунным светом, как у охотящейся пантеры.

– Просто бежишь от какой-то бабенки?

– Нет.