Начало

Иберийцы выбрались из западни и озираясь заковыляли прочь. Один был сильно покалечен, его нога кровоточила и неестественно выворачивалась наружу. Раненый мужчина средних лет после нескольких шагов упал на камни, не в силах идти. Его товарищи подхватили его и снова пошли, но у них не очень-то получалось. Раненный то и дело терял сознание от боли и падал.

Колесов преградил им дорогу пытаясь предложить помощь. Близнецы уже сняли бревенчатые подмостки и обтесали, удаляя засохшие ветки и кору, чтобы хоть как то облегчить их общий вес. А Стрижевский достал из мешка большой кусок брезента для переноски мяса. Они ловко прикрепили брезент к подготовленным для сооружения носилок оглоблям и продемонстрировали иберийцам, как работает это приспособление.

Мужчины не без опаски согласились, и двое из атлантийских охотников по очереди, сменяя друг друга, помогали нести носилки с раненным дикарём.

В большую пещеру они попали только спустя два часа. Внутри стоял чад от костра, и, напуганные их появлением женщины и дети сразу забились в самый дальний угол пещеры.

– Нужна вода! Горячая вода! – пытался говорить Акила Шетти с дикарями, но его боялись и не понимали. Он сам нашел воду в большом каменном углублении, которая капала откуда-то сверху, вероятно, скатываясь в щель дождевого стока. Достал свою железную кружку из рюкзака и, вскипятив воду на огне, они, вместе с Колесовым, попытались обработать рану, провозившись больше часа. Акила посыпал рану антисептиком и крепко перемотал установив шину.

За пределами пещеры уже стояла прозрачная, звонкая ночь. Луна огромная и светлая заливала своим сиянием большое каменное плато, что находилось на расстоянии полета стрелы. Пещера притаилась чуть выше, защищенная стеной из больших валунов, появившихся здесь в результате горного обвала. Атлантийцы не чувствовали себя в безопасности среди дикарей, но идти куда-то в ночь тоже не очень хотелось. На плато обосновалась стая волков, они уже затянули свою ночную серенаду, и было немножко жутковато слушать этот ночной концерт, наполненный щемящими звуками истошной тоски.

Как и всегда один из группы остался на карауле, другие укутались в плащи и по очереди дремали недалеко от костра. Акила дежурил первым, заодно присматривая за больным, меняя компрессы и повязки. Ближе к утру у дикаря начался сильный жар.

– Что если он подцепил бешенство – это конец! – сказал Акила Стрижевскому.

– У нас есть что-то противовоспалительное? – Акилла рылся в походной аптечке. – Я дал ему час назад, но жар не проходит. Помоги. Приподними ему голову.

Стрижевский чуть приподнял больного и Акила влил ему ещё дозу антибиотика. Марсия недовольно посмотрела на эту бесполезную трату лекарств, но промолчала, подкидывая веток в костёр.

Сменяя друг друга они проспали до рассвета. Жар у иберийца потихоньку спадал, и он, обессиленный, забылся наконец сном.

Дикари так и провели всю ночь поодаль, не решаясь подойти. Только те двое, что были с раненным охотником, накинув на него шкуру, присели рядом. Они из под бровей украдкой косились на арбалеты и острые ножи, с помощью которых атлантийцы резали и ели сушеное мясо, доставая еду из заплечных сумок.

Стрижевский отрезал кусок и подал молодому иберийцу. А тот знаком указал ему на нож.

– Это нож, острый, опасный, – говорил Борис осторожно дотрагиваясь до лезвия. Юноша тоже потрогал острие ножа, убедившись в его словах. Он понимал интуитивно, на подсознательном уровне. И тоже что-то заговорил показывая на свой неказистый каменный топор.

Стрижевский осмотрелся и среди камней вокруг нашел подходящий экземпляр. Долго отбивая от камня фрагменты он сделал неплохой достаточно острый скол.

– Вот, держи это твой каменный нож. Он конечно попроще будет, но тоже должен неплохо резать, – и попробовал отрезать остатки сушеного мяса острым краем скола. Юноша был в восторге от увиденного и тоже попытался сделать такое орудие методично откалывая края булыжника.

– Борис, мы не должны этого делать. Не помнишь что ли? – напомнила Марсия.

– Глупости, каменные ножи уже должны быть в этот период.

– Ну и где же они? – настороженно осмотрелся Колесов.

– Если не в этой пещере, так в другой наверняка можно найти.

– А если нет?

– Если нет, то будут. Сомнительно, что я нарушаю какую-то периодизацию.

– Я смотрю ты бы и нож ему отдал, будь твоя воля? – заметила Марсия, с упрёком.

– Всё, что мы принесем в их мир, растворится во времени. Заржавеет и сгинет. Как, впрочем, и мы сами. Я бы и заморачиваться не стал. История уже сложилась, такая какая есть.

– Мы в прошлом впервые, трудно сказать, как наше присутствие здесь, отзовется там в будущем, – заметил Колесов.

– Ладно не кипятись. Вы, наверное, правы. Солнце встало и нам пора в путь, – закончил спор Стрижевский.

Они оглянулись на женщин и детей в пещере.

– Похоже, их кормилец слёг. Рамон, оставь им зайцев, у нас есть ещё день. Надеюсь на более крупную добычу, – с улыбкой сказал Колесов и вышел из пещеры на свежий воздух.